Под переливы сентиментального вальса камера переносит нас на ставший уже трафаретным в рассказах о недавних эмигрантах из СССР Брайтон Бич, где поселились, в основном, выходцы из Одессы. И хотя ’’вся Одесса очень велика”, но все-таки это не вся та громадная страна, откуда за минувшее десятилетие эмигрировало в США свыше ста тысяч человек.
Авторы фильма хотят внушить зрителям, будто в основном жизнь недавней российской эмиграции проходит в ’’маленькой Одессе”, где звучат песенки времен Мишки Япончика и Бени Крика, а люди пляшут и пьют водку чайными стаканами на фоне обязательных самоваров. Будто это вот и есть тот желанный идеал жизни, ради которого мы боролись с ОВИРами, шли на риск, бросали все и ехали за океан. Вот он, наконец-то достигнутый получившими свободу ’’русскими” жизненный идеал: наконец-то из темноты подъездов, где распивали ”на троих”, они вышли в светлый и свободный мир ресторанов.
При этом становится очевидным, что большинству обретших свободу участников фильма эта свобода в тягость. Они ехали за сытной, обеспеченной жизнью, а свободу они получили в нагрузку. И теперь эта свобода в нагрузку доставляет им немало хлопот. Она им просто мешает. ’’Слишком много свободы!” — восклицает шофер такси. Но когда его спрашивают, считает ли он, что этой свободы много и для него, он удивляется. Нет, себя он в виду не имел. Ограничивайте кого угодно и как угодно, только мне дайте возможность делать то, что я хочу. Так вот, оказывается, как понимают свободу ’’эти русские”, — приходит к заключению зритель фильма. - Неудивительно, что у них вот уже шесть с лишним десятилетий существует полицейский режим. Ведь там никто не думает о свободе для всех, а лишь о том, чтобы добиться крошечной свободы для себя.
Никто из участников фильма не сказал о том, что воздух свободы здоровее тюремного, что должен он всю жизнь благодарить американскую землю уже за одно то, что приняла она его, беглеца из той огромной тюрьмы народов, имя которой СССР.
Что сказали бы им те, кто вмерз в землю Колымы или смешался с песками Казахстана, если бы они послушали их речи? Что сказали бы те сотни тысяч соотечественников, которым сегодня отрезана дорога к эмиграции, к свободе? Где ваша совесть, отъевшиеся на американских харчах господа? Вы забыли, что уехали из страны красного фашизма, где каким бы обеспеченным вам ни казалось настоящее, у вас не было и не могло быть будущего? Нет, вы не забыли. Вы этого даже и не знали, а за время пребывания на Западе даже не попытались понять этого. В фашистской Германии были и Рихард Штраус, и Гейзенберг, и Кароян, и Шварцкопф, но в этой стране был и Гитлер, и тень его заслоняет все остальное. Немцы это поняли. Когда поймем мы, что через все, что делается в Советском Союзе, просвечивает кровавый оскал фашизма?