С утра приехал, доложился о прибытии, потом прошёл обследование, в процессе которого рассказал врачу о проблемах со здоровьем. Тот особо виду не подал, покивал, оставаясь с виду — «бодрецом», но, по промелькнувшему на его лице озабоченному выражению, стало понятно, что не так уж много «бодреца-то» на самом деле. Я прямо так и сообщил ему открытым текстом, что подозреваю контузию в причинах своего недомогания, — чтобы он вдруг не придумал другого диагноза. Ещё напомнил, что перед контузией было сотрясение мозга. Это на тот случай, чтобы он уж совсем даже не подумал — «вырваться из колеи».
Короче, назначили мне томографию. Завтра. А сегодня — готовиться, пить «индикаторную жидкость». Есть ещё — «контрастное вещество», но его прямо в череп вводят. Мне сказали — «надеемся, что до вещества не дойдёт, ограничимся жидкостью». Шутники, блин, оптимисты. После такой «поддержки» хочется бежать куда глаза глядят, со всех ног, лишь бы только им в руки не попадать…
В процессе беседы с врачом, когда фиксировались все возможные причины, создающие у меня «нервный псих», я и рассказал о царящей вокруг меня эмоциональной обстановке, с которой мне плохо. Врач сначала удивился, задал мне пару вопросов типа — «а чего же ты молчала?», после чего понял, что я вообще — «ноль» в военном праве и работе армейской бюрократической машины. Чтобы это понять, Конфуцием и Аристотелем одновременно быть совсем не обязательно, достаточно просто на меня посмотреть, даже вопросы задавать не обязательно. Короче, он запустил процесс «движения по команде». Позвонил, переговорил, потом сказал, в какой кабинет мне подойти. В итоге — сижу у военных юристов, пишу кляузу с просьбой разобраться.
Ещё когда я доложился, что прибыл на обследование, мне выдали два предписания. В одном было сказано, что вручение награды состоится двадцать пятого числа данного месяца. Поэтому мне следует прибыть в свою часть и обратиться к командованию за инструкциями. А вторым предписанием меня уведомили, что «…решением Объединённого комитета начальников штабов Республики Корея, военнослужащая Пак ЮнМи включена в состав международной корейской делегации, направляющейся во Францию, в качестве переводчика её армейской части» и мне, опять же, предлагается прибыть за инструкциями.
Вначале, меня это удивило. Наивно подумал, — «в армии переводчики, что ли, перевелись?» Но потом до меня дошло, что с переводчиками в армии всё нормально, а берут меня, скорее всего — в качестве «кофейной девушки», вроде тех, которые «должны быть прекрасны, как цветы и служить украшением офиса». Даже не «скорее всего», это же просто очевидно. Судя по тому, как в госпитале на меня сегодня все пялились и гуртом вываливали из кабинетов в коридор — «посмотреть», это надо быть «наивным чукотским юношей», чтобы подумать, что кому-то из армейских вдруг потребовались мои умственные способности. Не, ну а чего? Верный ход. Сейчас я в ТОПе французского хит-парада, внешность тоже соответствующая, генералам поставить рядом с собой совсем не стыдно будет. Не зря же в предписании написано — «её армейской части»? Как я понимаю, в переводе с армейского канцелярита, — это указание на то, что в делегации будет группа военных, которые должны достойно представить вооружённые силы страны на международном уровне. Ну и соответственно, чтобы они смогли это сделать, их экипируют должным образом. Новая форма, отель соответствующего уровня для проживания и топ-звезда, служащая в армии…