Ame ga furiyamu made wa kaerenai
Ima demo anata wa watashi no hikari… —
неожиданно декламирует по-японски ЮнМи, обращаясь к ИнЧжон.
— Твоим светом? — удивлённо переспрашивает та, прекрасно поняв, что ей сказали. — Я?
Jibun ga omou yori
Koi wo shiteita anata ni
Are kara omou you ni
Iki ga dekinai! —
новым четверостишьем отвечает ей ЮнМи и кричит: Где мой телефон?! Дайте мне мой телефон!
— ЮнМи, вот он, твой телефон! — восклицает БоРам, подавая разыскиваемое. — Не кричи ты так!
(позже, ЮнМи)
Что у меня вообще с головой происходит?! Что за песня в неё влетела, словно снаряд? Вот хоть убей, не помню, что я её раньше где-то слышал! Откуда она тогда взялась? Неужели я действительно — «расширил сознание»? Но, если это так, то куда именно оно «расширилось» и что мне теперь с ним делать? Это как-то управляемо? А может — я сам её сочинил? Но разве можно так сочинять, чтобы «хоп!» и всё целиком в голове? И музыка, и слова? Пфф… Вспоминая свой опыт в сочинительстве — процесс достаточно муторный. Ну, не муторный, а если попытаться сказать более правильно — длительный. С перебором вариантов, откатами назад, с повторением процесса по новой … Я что, совсем «крышей поехал»? Гением стал? Вроде Моцарта? Тыщ, пыщ и готово?! Однако, реально зная свои способности, больше склоняюсь к версии сумасшествия, чем к версии внезапной гениальности. Но ведь чувствую, чувствую, что это вещь, вещь получилась! Наверное, я близок к тому, чтобы окончательно свихнуться. А может, КюРи что-то подсыпает в свой коньяк, раз он так офигительно идёт? Нужно узнать, что именно… а может, это, … рецессия наступила в болезни? Или, ревизия… После которой наступает улучшение? И очнусь я в скором времени в дурдоме. В своём времени… ко мне родителей разрешат пускать…
Может, попробовать поиграться с коньяком? Ускорю наступление рецессии… или сопьюсь…
… А песню надо отдавать ИнЧжон и … пробовать, пробовать. Смотреть. Может, действительно, я тот самый — «чёртов гений»? Не всем людям удаётся так круто в жизни попасть. Можно оценить на себе, насколько это кайфово… Правда, Моцарта в итоге отравили, а Вивальди в конце жизни бедствовал, оставшись без средств… Но… Зато их помнят! Кто вспомнит Сергея Юркина через сто лет? Вот то-то и оно…
Но, с другой стороны, — стрёмно уже как-то грести на этой галере…
(в это время, на кухне общежития, сидя на барном стуле у стола, ИнЧжон напевает про себя, смотря на листок бумаги в руке).
— Ты чего делаешь?! — удивлённо и с возмущением восклицает БоРам, войдя на кухню и увидев ИнЧжон. — Тебе же ЮнМи сказала — ничего не делать, чтобы не заучить неправильно! А ты чем занимаешься?