Вот тут я впервые и увидел Голда совсем уж растерянным. Не удивленным, а именно растерянным. Надо думать, этот первый раз был и последним. Он молча кивнул и неверяще улыбнулся.
– Так что всем молчать, – повторил я. – А еще – вы все будете здесь совсем скоро. Все. Сказать для чего?
– Я буду молчать, – откликнулся Амиго немедленно. – Клянусь.
– Ты обещал, – наконец хоть что-то сказал Павлик. – И если ты не сдержишь свое слово, Сват, то я перестану тебя уважать.
Мальчик становится мужчиной. Это хорошо.
Голд сел со мной в одну лодку, в нее же забралась Настя, на весла сел Азиз.
– Я знаю, о чем ты хочешь у меня спросить, – сказал Голд минут через пять. – И не ты один. Так что давай сначала об этом, а потом уже обсудим, кто что видел. Я не о жертвоприношении, я о другом.
– Это был твой ребенок? – немедленно отозвалась Настя. – В том мире? Он тоже попал в такую секту?
– У подобных мне, девочка, в том мире не было детей, – негромко ответил Голд. – Такова была цена за то, чему нас учили и к чему допускали. Не только это, конечно, было платой, мы еще много чего были лишены. Но это не означает, что у меня совсем не было родственников. Например племянницы, славной девушки, умницы и красавицы.
– И что? – спросил я у него. – Что с ней случилось?
– Она попала вот в такую же секту, – ровно продолжил Голд. – Моя сестра, ее мать, в ней души не чаяла, мужа у нее не было, растила она ее одна. Сестра была мягким и добрым человеком, но, когда поняла, куда вляпалась моя племянница, она пошла к одному моему другу, из моего же ведомства, меня самого тогда не было в городе. Тот принял меры, но главарей секты они не взяли, а те, в свою очередь, поняли, откуда дует ветер, и, что вполне естественно, захотели отомстить. Это вообще очень злопамятная публика. И с фантазией.
Голд помолчал минуту и зачерпнул рукой воды из реки.
– Лика убила свою мать, мою сестру, она ударила ее ножом сорок три раза, я потом акт экспертизы видел, – как-то очень буднично сказал он нам. – А потом вспорола себе живот, так они ей приказали. Вот только делать она это не умела толком, а потому прожила еще два дня, как раз столько, сколько понадобилось мне, чтобы застать ее живой. От нее я все и узнал. И самое удивительное, она гордилась тем, что сделала. Не сожалела, не говорила: «Теперь я понимаю, что была дурой», – а гордилась. Только одно ее печалило – что она не умерла сразу, нарушила приказ.
– И где ты потом нашел ее духовных отцов? – уточнил я у него всего одну деталь. Профессиональный интерес, знаете ли.
– В Мексике, – отозвался Голд, – Они там окопались под защитой одного наркобарона.