Мы обшаривали помещения, не пропуская ни одной двери. Здесь были комнаты отдыха с трехъярусными кроватями, медицинский кабинет, в котором осталась Фира, маленько понимающая в этом вопросе, что-то вроде конференц-зала, поскольку другого предназначения для помещения, где находились только большой полусгнивший круглый стол и стулья, мы придумать не смогли.
И в каждой комнате было что-то, что оказывалось нам нужным или требовало тщательного осмотра. В одной мы обнаружили кучу печатных машинок и несколько скелетов в неплохо сохранившейся форме, глядя на которые, Одессит печально заметил:
– Гражданки были, вон какие ремешки узкие. В талию…
– Машинистки, – согласился Голд. – Или что-то в этом роде. Ремни собери.
В спальных помещениях мы увидели тумбочки, и я сразу поставил себе в памяти зарубку: обшарить их. Там ведь и мыло может быть, и бритвы, и вообще что угодно, вплоть до порножурналов. Солдаты же. Я сам в академии чего только в них не хранил, за что иногда и получал наряды, как правило, после команды: «Тумбочки к осмотру».
И в финале, когда мы дошли почти до самого конца коридора, Голд удовлетворенно выдохнул и сообщил всем:
– Вот и он, больной зуб.
Он посветил фонариком на дверь и потер рукавом табличку на ней. На нас радостно уставился скалящийся череп, пронзенный кривой молнией.
– Надо полагать, тут некогда жило электричество, – предположил Одессит. – Можно я потом себе эту табличку заберу, а? Есть у меня одна замечательно гаденькая мысль…
– Угадал. – Голд толкнул дверь, открывающуюся внутрь. Ничего не произошло – она была заперта.
– Железо. – Тор постучал по металлу пальцем. – Хорошая работа.
– Будем вскрывать. – Голд почесал затылок. – Крепыш, метнись к нашим и тащи сюда Азиза. Без него никак.
Зимбабвиец с нами не пошел. То есть он, вздохнув, тоже встал с пола, когда я поднялся, но было видно, что радости это ему не доставляет. Темных и нехороших мест Азиз не любил. Он был очень мнителен в вопросах мистики, на Черном континенте к этому вообще относятся серьезно.
– Тащи? – Крепыш тревожно заулыбался. – Азиза? Смеетесь?
– Скажи: я хочу, чтобы он сюда пришел. – Я приблизился к последней двери. – Давай-давай, он тут и впрямь нужен.
Эта дверь оказалась открытой, но решетка за ней была заперта.
– Захлопнулась, как видно. – Голд запустил руки в темные от времени проемы решетки и подергал ее. – Но наш здоровяк ее сможет выдрать из стены, как мне думается.
– Даже если он это не сделает, я эту стену по кирпичику разберу, – уведомил я Голда, освещая лучом фонарика содержимое небольшой каморки.