– Как только они приблизятся – не бросайте копья! Нам они потребуются для обороны баррикады. Не дайте им растащить её, держитесь, помощь скоро должна подойти!
Толковые советы старого воина были уместны, поэтому я не вмешивался.
– Дед, спрячь миледи в укрытие! – Скомандовал я своему единственному подчинённому, и дождавшись кивка, я отвернулся.
Когда мой старший телохранитель вернулся, в его руках оказались откуда-то добытые части брони. Он протянул мне кольчугу, наплечники, нарукавники, пластинчатый нагрудник и пластинчатую юбку, шлем и копьё.
Я благодарно улыбнулся и принялся разбираться с принесённым добром, полностью сосредоточившись на повышении своей живучести путём облачения в любезно предоставленные мне гвардейцами доспехи.
Ингрид снова оказалась в покоях своего отца. Бедный отец, знал бы он, что сейчас творят его подданные! Она не находила себе места. За дверью послышался шум битвы. Ну, вот! Временное затишье закончилось, и враги снова пошли в атаку. Рядом застонал Олаф.
– Тише сотник, тише! – Успокаивал его Понтиус.
У мага было много работы. В комнате повсюду лежали раненые гвардейцы. Соседние комнаты тоже были заняты этими несчастными. Старик лекарь снова напрягся и выдавил из своей руки немного света, маленькое, не больше яблока зеленовато-жёлтое облачко света опустилось Олафу на руку, впиталось в кожу, засветилось изнутри. Сотник задрожал, задёргал ногами, сжав зубы, вначале застонал, а потом не выдержал и, тихо вскрикнув, совершенно обмяк. Понтиус извиняющимся тоном пояснил Ингрид свои действия. – Мне не хватает сил, чтобы оказать надлежащую помощь всем. Поэтому, ради лечения, приходиться жертвовать частью волшебства, которая призвана убирать боль.
– Солнце уже зашло, – Ингрид с тревогой смотрела, как вдалеке за горизонтом исчезают остатки розового заката, – а помощи всё нет!
– Помощь придёт! Надо только продержаться!
В комнату ввалились потные гвардейцы. Снова появились раненые! А ведь бой шёл какие-то жалкие несколько минут! Такими темпами они не продержатся до прихода подкрепления.
На протяжении следующего получаса девушка старалась помогать тем, кого доставляли в покои. Она перевязывала, помогала снимать кольчуги и доспехи, носила питьё и вытирала пот со лба каждого гвардейца, который предпочёл рискнуть своей жизнью, чтобы встать на её защиту. Что могло бы случиться в противном случае, она старалась не думать, поскольку эта перспектива ещё могла стать реальностью.
В последующие десять минут шум лишь усиливался, а раненых носить уже было некому. Последний из них сообщил, что гвардейцев осталось лишь пятеро, с ними ещё двое чужаков. Наконец, дверь открылась и внутрь ввалилась последняя группа мокрых от пота защитников. Чужаки и один из сержантов, кажется, его звали Светозар. Позади них кто-то закричал, видимо, храбрец пожертвовал собой, чтобы дать своим товарищам время укрыться за дверью. Последние защитники напряглись, но всё же захлопнули дверь и задвинули оба засова на ней.