Умер король Англии Стефан, Генрих занял трон и вроде бы можно было прожить жизнь в счастье и согласии, но не судьба… О последних годах правления «Старого Гарри», как прозвали короля англичане, Элеонора предпочитала не вспоминать. Бесконечная череда генриховых любовниц, обвинение в государственной измене, уединенный Винчестер, ставший для нее настоящей тюрьмой… Более всего честь Элеоноры задевали наветы, позволявшие усомниться в ее преданности стране – она могла предать кого угодно вплоть до мужа, только не свое королевство.
Это прошлое. Пока еще есть силы и не затуманился разум, надо думать о будущем. Ричард может жить сегодняшним днем, а королева-мать обязана помнить о дне завтрашнем и всех последующих. Короли уходят, государство остается.
– …Маменька, вы, часом, не притомились?
Из омута размышлений Элеонору вырвал басок любимого сына. Ричард, незаметно покинувший общество, присел на свободное сиденье рядом с матерью. И выглядит он крайне озабоченно. Неужели из-за Беренгарии? Тогда все идет, как надо.
– Ничуть, мессир сын мой, – самым ласковым голоском отозвалась Элеонора. – Вспомнились былые дни. Если бы вы, Ричард, видели, какие торжества устраивал ваш батюшка Генрих после завоевания Ирландии! Вы тогда были совсем-совсем маленьким и не могли запомнить.
– Э-э… – протянул Ричард. Он никогда не знал, какой правильный тон следует избирать в разговоре с королевой-матерью. – Я рад, что вы довольны, ваше величество.
– Разве вам грустно? – невинно вопросила Элеонора. – Здесь столько прелестных девушек, ваша обворожительная невеста… Почему вы не уделяете Беренгарии должного внимания?
– Ну… При ней крутится какой-то шевалье. Не думаю, что наваррка скучает.
Элеонора подавила вздох. Ричард интересовался девушками только в весьма юном возрасте, и то не особо. По сравнению с отъявленным волокитой – принцем Джоном, король выглядел просто монахом, давшим обет целомудрия. И, к сожалению, наделенным некоторыми предосудительными монашескими пороками.
– Она любит вас, – бросила Элеонора. – И вы, сир, обязаны…
Ричарда перекосило. Более всего он ненавидел нравоучения, с какой стороны они бы не исходили – от личного исповедника или престарелой матери.
– Безусловно, я на ней женюсь, – раздраженно перебил король Элеонору. – Вы ведь занимались сватовством? Назначьте срок венчания и я полностью к услугам госпожи Беренгарии.
– Мы назначали сроки дважды, – напомнила недовольная Элеонора. – Всякий раз вы, мессир сын мой, занимались другими делами и не могли приехать. Скоро над вами начнут смеяться. Если уже не начали.