1187 год принес новые изменения. Султан Салах-ад-Дин как-то удивительно быстро сокрушил Иерусалимское королевство, отобрав у крестоносцев почти все гавани – Яффу, Бейрут, Акку, Кесарию, Газу… В руках христиан осталось всего три города – Триполи, управлявшийся престарелым графом Раймундом, расположившийся неподалеку от Иерусалима Аскалон, и Тир. Вдохновленная Джихадом и невероятно легкими победами арабская армия подступила к стенам города, уже начались переговоры с воинственным султаном о почетной сдаче, как вдруг…
Положение дел внезапно спас Конрад Монферратский. К причалам Тира подошли четыре византийских корабля, на которых находились сто лучников, восемь рыцарей со своими копьями и их предприимчивый сюзерен. Конрад быстро взял власть в городе в свои руки, а сарацины, предприняв унылую попытку штурма, нежданно ушли, словно испугавшись маленького военного отряда маркграфа. Конрад тут же прослыл победителем Салах-ад-Дина и спасителем Святой Земли – весть о том, что Тир держится, облетела всю Палестину.
Безусловно, Монферрат умел воевать. Несколько последних лет он был наиболее приближенным к императору Византии человеком и командовал армией – странно, что подозрительные ромеи даровали титул «кесаря»[16] франку, ибо европейцы почитались греками за варваров. И вдруг Конрад покинул Константинополь ради того, чтобы обосноваться в занюханном (по сравнению с блистательной столицей империи) Тире, да еще во времена, когда город постоянно находился под угрозой сарацинского нашествия. Странно. Хотя… Родственники деятельного маркграфа жили в Палестине и прежде – его отец занимал должность бальи Иерусалима целых восемь лет, рано умерший старший брат Вильгельм был первым мужем Сибиллы, дочери короля Амори, другой брат, Ренье, сумел породниться с семейством византийских базилевсов… Блестящий рыцарь и талантливый военный, Конрад был как раз тем человеком, который мог прижиться в Святой Земле.
Два года на Тир никто не нападал. Сарацины пытались взять Триполи, держали в осаде лагерь нынешнего короля Иерусалимского Гвидо де Лузиньяна под Аккой, но Тир обходили стороной. В глазах европейцев Монферрат приобрел славу несокрушимого – если уж тирского владетеля боится сам Салах-ад-Дин, значит, есть чего бояться.
Город еще больше усилился, когда Конрад принял христиан, ушедших из Иерусалима, занятого египетским султаном. Теперь маркграф владел самым крупным войском, которое вроде бы следовало использовать по прямому назначению – ну, хотя бы помочь недотепе Гвидо снять арабское окружение с его лагеря. Но Монферрат берег силы. Зачем – непонятно. Может, дожидался, когда прибудут крестоносные короли, дабы влиться в их могучую армию?