– А вы не хотите? – вдруг спросил Казаков. – Я немножко приучен наблюдать за людьми. К примеру… Ваш имя, «Ангерран», кажется мне неудобным. По-моему, оно не совсем подлинное.
– В обществе зовите меня именно так, – отозвался седой рыцарь. – Между собой… Когда беседа приватная – называйте меня Рено.
– Рено, – задумчиво повторил Сергей. – Рено… Весьма рад.
* * *
Элеонора наметила на сегодня много важных дел.
Поначалу – переезд из опустевшего королевского замка (большинство дворян отправилось на турнир за город или на свои корабли) в монастырь святой Цецилии. Рыцари наваррского кортежа ждали королеву и принцессу Беренгарию с самого рассвета, надеясь, что дамы встанут рано, дав наваррцам возможность успеть к ристалищным боям. Элеонора, как всегда, была внимательна к своему окружению и, позавтракав, быстро оделась, поторопила Беренгарию, после чего выехала из резиденции Танкреда. Почетную дворянскую охрану королева отпустила у ворот монастыря, понимая, что молодым воякам хочется как можно быстрее отправиться на турнир.
Последовала новая стычка с аббатисой Ромуальдиной. Старая бенедиктинка ворчливо выговорила Элеоноре, что невинную девушку (имелась в виду Беренгария) опасно оставлять на ночь в мирском вертепе – замке короля, ожгла драконьим взглядом Казакова (последний только хмыкал, когда на мессинских улицах с ним раскланивались встреченные по пути дворяне) и спросила Беренгарию, выполнила ли та епитимью. Принцесса еще вчера вечером объяснила Сергею, что, раз ее преподобие наложила церковное наказание более от злости, нежели от благочестия, то исполнять его не стоит. Вот когда Беренгария сходит к исповеднику и все ему расскажет, тот будет иметь право подвергнуть свою духовную дочь любому испытанию.
Деятельная королева, несмотря на то, что спала весьма недолго, отдыхать вовсе не собиралась. Элеонора переоделась в более скромное платье белого вдовьего цвета, украсила себя шапочкой с вуалью и, прихватив незаменимую мадам де Борж, отбыла в неизвестном Казакову направлении вскоре после полуденной мессы.
Две всадницы выехали из святой обители и свернули налево, к центру города. Через некоторое время двух спокойных меринов приняли под узду слуги во дворе большого и чуть мрачноватого дома, стоявшего рядом с кафедральным собором. Мадам де Борж осталась внизу, а Элеонора Аквитанская прошла, ведомая незнакомым оруженосцем, на второй этаж, где королеву принял командор сицилийской прециптории Ордена тамплиеров. Вскоре к ним присоединился и мессир Анри де Шатоден – импозантный высокий рыцарь в белом плаще и с командорской цепью. Конечно, устав Ордена Храма строг, но там говорится лишь о том, что рыцарям