– Немного… – почти по слогам повторил мессир де Фуа. – Еще одна загадка. А ну…
Совершенно не стариковским молниеносным движением пожилой рыцарь извлек из ножен прямой итальянский кинжал и, повторяя вчерашний подвиг Беренгарии, взмахнул ладонью.
Рефлекс сработал. Перехватить летящий с немыслимой скоростью нож могут только ниндзя из глупых китайских фильмов, но вот уклониться… Отправлению кинжала в полет предшествует весьма длительная процедура: вынуть, правильно устроить рукоять в ладони, наметить цель, сделать замах, дать толчок… Долго. В худшем для обороняющегося случае – секунда, в лучшем – от двух до четырех. Ангерран уложился в две.
Мгновение спустя Казаков понял, что палестинский рыцарь отнюдь не хотел его убить, ибо кинжал летел рукоятью вперед, но, правда, в лицо. При попадании может хорошенько оглушить, а если ударит в глаз – не миновать контузии яблока. Однако клинок глухо стукнулся о спинку черного монастырского стула и был мигом подхвачен. Еще через пару секунд он с дребезжанием вошел в доски над головой мессира Ангеррана. В двух пальцах от макушки.
– Мда… – господин де Фуа выдержал приличествующую паузу, – вызывает уважение. И, естественно, новые вопросы. Мечом владеете?
– Нет, – чистосердечно повинился Казаков. – Точнее, могу использовать похожее оружие. Палку, например. Если какое-то время поучиться, меч, наверное, тоже перестанет быть для меня, как вы выразились, «романтической загадкой». С ножом проще, право слово.
– Скажите, – Ангерран уставился своими хулиганскими глазами в потолок и пожевал губами, – можно ли человека убить, к примеру, ягодой оливы?
«Вот привязался, – недовольно подумал Казаков. – Интересно, зачем тебе это знать? Ты-то, по виду, можешь убить кого угодно и чем угодно – от глиняной миски до катапульты…»
– Можно, – самым милейшим манером улыбнулся оруженосец. – И разными способами. Я знаю четыре, а вы?
– Два, – как ни в чем не бывало признался Ангерран. – Вы мне подходите, шевалье. Платить буду четыре безанта за седмицу. Выполнение отдельных поручений награждается, как понимаете, отдельно. Стол, крыша, конь, все расходы – мои. Не беспокойтесь, я никогда не нарушаю законы Святой Матери-Церкви и лишь отчасти королевские. С Сицилии я уеду не раньше, чем через месяц. Если за это время мы остаемся довольны друг другом – вы, сударь, получите золотые шпоры рыцаря, как и просила для вас Элеонора Пуату. Мой лен не подчинен королю Иерусалимскому и я имею право посвящения. Затем… Я живу одним днем. В будущее стараюсь не заглядывать. И вот еще… Я не стану расспрашивать вас о прошлом, оно принадлежит только своему хозяину. Захотите – сами поведаете.