Неподалеку некий хорошо одетый шевалье, в гербе которого прослеживались отчетливые бургундские корни, увлеченно торговался с падшими женщинами, заявляя, что ему нужна не одна, а сразу три, но по цене двух.
– Непринужденные нравы, – бросил Гунтер Казакову. – Привыкайте, сударь. Только осторожнее при вечерних прогулках. Я уж не говорю о том, что такая вещь, как вульгарный триппер, здесь гуляет вовсю… И вдобавок, видя такой съезд самых благородных и богатых дворян Европы – а в городе наверняка обосновались рыцари из королевских свит – жулики начнут проявлять излишнюю активность. Берегите карманы, будущий шевалье…
Роже устроил сэр Мишеля и его оруженосцев на втором этаже своего дома, заботу о лошадях приняли на себя самые настоящие рабы (не крепостные, именно рабы, захваченные в плен мавры). Вещи можно было сложить либо у себя, либо (если имелось что-то ценное и это следовало сохранить от любопытных взглядов и рук), в подвале, одновременно являвшемся казной господина де Алькамо. Предусмотрительный Мишель, разуверившийся в добродетелях человечества, кликнул Казакова и сам отнес мешочки с золотом вниз, а Сергей потом сообщил Гунтеру, что такой подвал – одни камни и масса скрепляющего раствора на яичном желтке – может выдержать и удар двухтонной бомбы, если кто-нибудь агрессивный, недоброжелательный и владеющий пикирующим бомбардировщиком задумает разделаться с семейством де Алькамо.
– Знаю, знаю, – сказал германец. – Наша эскадра воевала в Греции, в 1940 году. Архитектура там похожая. Такие дома ничто не возьмет. Почище любого бункера. Выгорит внутри, но стены будут стоять и подпол останется нетронутым. Кстати, Роже приглашает нас на обед.
– Это сладкое слово halyava… Или, если переводить на английский – дармовщина. Интересно, это распространяется только на Мишеля и на нас тоже? И сколько времени Роже будет содержать нас таким образом? Я, конечно, понимаю, что у меня комплексы из-за гангстерских боевиков, но в бескорыстность сицилийской мафии я как-то верить не склонен.
Загадочный Ангерран де Фуа поселился в соседнем помещении, однако ему одному выделили целых три соединенных меж собою комнаты и четверых слуг-мавров сразу, а Мишель с приятелями очутился в единственной, хоть и достаточно просторной комнатке. Слуг ему не полагалось – при двух-то оруженосцах! Гунтер досконально объяснил Казакову, что сейчас, в варварском двенадцатом веке, слово «оруженосец» (наподобие слова «техник» в просвещенном двадцатом столетии) имеет весьма широкое семантическое поле, подразумевая слугу, конюха, порученца и все, что взбредет в голову сеньору.