Вспомнив этот эпизод из своей староземельной жизни, я широко улыбнулся. Наташа же мою улыбку поняла по-своему.
– А я так бы и сидела тут с тобой вдвоем. И никакой Одессы мне не надо.
– Нравлюсь? – это я уже от ехидства природного спросил.
– Хуже… – ответила Наташка и слегка замялась. – Я… Я, кажется, Жорик, в тебя влюбилась, – пожимает плечиками: типа, самой странно, но так вышло.
И добавила:
– Наверное, потому, что ты не такой, как все.
– Я тебе обещал день на двоих? – напомнил ей прогулку к косуле.
– Обещал.
– Приедем в Портсмут – и весь день будет наш. Только наш. В ресторан сходим. Погуляем по красивым местам. В море искупаемся. А сейчас – хватай ящик и пошли отсюда. Взрывать пора.
Подхватили шайтан-ящик с катушкой и пошли вниз, размеренно разматывая шнур с катушки.
Провода оказалось на ней метров шестьдесят. Остальное первым взрывом оборвало.
Почесал репу и подумал, что уже не достанет до нас, если сравнивать с прошлым взрывом, ни камнем, ни веткой. Но на всякий пожарный сказал Синевич:
– Отойди к девчатам.
– Зачем? Сейчас я на кнопку давить буду. – Решимость была в этой фразе просто суворовская.
– А если что прилетит оттуда?
– Но я же с тобой. Значит, ничего страшного не произойдет. Жорик, дай на кнопочку нажать, всю жизнь хотела такое сотворить, как первый раз в кино увидела, так и руки зачесались. Ну да-а-ай, – заканючила она голосом Нюши из «Смешариков», – не будь, чем щи наливают.
– Ну на, – сказал, включая адскую машинку и откидывая крышку с красной кнопки. – Жми.
Наташа, зажмурив глаза, ткнула пальцем мимо кнопки.
Меня пробило на хи-хи.
– Второй подход к снаряду. Только смотри, куда тычешь, диверсант.
– Ну тебя…
– Ты или жми на кнопку, или дембельнись от нее. Время идет.
– Давай снова.
– Начинай.
Наташа опять зажмурилась и опять промахнулась мимо кнопки.
– Третий подход к снаряду, – смеялся уже в открытую. – Последний.
– Поцелуй!
– Губы давай.
Наташа протянула ко мне губы, свернутые в трубочку.
– Нормально давай, не в школе, чай, под лестницей сидим.
– Вот тебе, противный, – Наташин кулачок три раза простучал по моему плечу, – будешь знать, как дразниться.
– Не-э… – покачал головой, – как все запущено. Наташка, придется тебя целоваться учить. Хотя это очень вредно.
– Почему вредно?
– Понимаешь, в любом процессе обучения в обязательном порядке есть производственная практика и распределение.
Девушка на секунду задумалась, потом ее лицо прояснилось.
– Но можно же и на кафедре оставить?
– Можно, – согласился. – Только для этого надо старательно учиться. Лучше всех. Это не всем дано.
– Я отличница, – заявила она гордо.