- О да, именно так, всякая нелепица о заемном авторитете. Верно. Но даже Она Сама может встать между Рыцарем и Взором Бога, лишь если сказанный Рыцарь сочтен Изменником, Трусом или Подлецом. Какое из сих обвинений бросите вы в лицо бедному, почти искалеченному Рыцарю, лишив малейшей надежды узреть Ответ? Ведь спор может быть решен между нами сейчас же, о мой Лорд Благочестивый и Так Далее. Конечно же, мы сможем, нужно лишь отступить туда, где не оскорбим...
- Повторяю. Вы не можете взойти. Вам надлежит уйти немедля.
Я мог вообразить выражение лица Маркхема. Я улыбался, поднимаясь по круговой лестнице вдоль узкого бассейна. Хотя узнал и второй голос.
- Что за незаконные, кощунственные требования - кто-то мог бы даже сказать "святотатственные", будь он более склонен судить и осуждать, нежели скромный я! Ваши обиняки по всем законам приемлемой логики привели бы Рыцаря более подозрительного по натуре к гаданиям, нет ли там, наверху, в Пурификапексе, чего-то такого, что вы не желаете ему явить. К спекуляциям о природе загадочного нечто и чем оно может оказаться.
- Да, Маркхем, скажите парню. - Я поднырнул под последний фонарь у выхода. - Чего же вы так не хотели ему явить?
В сырости с мясным душком стоял Маркхем, спокойный и бледный, как труп липканца. По доспехам катились струйки конденсированной влаги.
Одна из стоек держала на себе впечатляющий набор хриллианских отполированных лат, вроде бы изготовленных для медведя невысокого роста. С крючка в стене, на расстоянии руки от кучки моей одежды, свисали стеганая поддевка и брюки, и блеклые льняные подштанники. С другого - белый плащ.
Лицом к доспешному Лорду, голый словно в день нарождения, если не считать хреновой тучи волос, подбоченившись - белоснежная простынка покрывает широкую грудь и задние щеки, и похожие на два ствола ноги, но вполне откровенно выставляет впечатляющий набор шрамов, в числе коих сердитый красный узел на алой ленте вокруг бедра - стоял Тиркилд, Рыцарь Аэдхарр.
Тут челюсть достойной особы отпала, лицо быстро поменяло цвет, с ярко-красного к убийственной белизне.
- Как нога, говнодав?
Рот Тиркилда захлопнулся с треском столь звучным, что наверняка сломалась пара зубов. Он вдохнул, и еще раз, а когда наконец заговорил, голос был почти человеческим.
- Боль причиняет изрядную. Но после обнаружения вашей гнусной особы в священном месте, она жжет не сильнее свечки сравнительно с горящим домом.
- Спасибо. - Я обернулся к бледному стальному негодованию. Ах, это было лицо Маркхема. - Ангвасса желает, чтобы вы провели меня в Изолятор. Повидаться с Орбеком.