Во мне боролись жадность и здравый смысл. Желание снять с себя ответственность или дать возможность своенравному пету приумножать наши силы.
— Нет, — тщательно взвесив «за» и «против» ответил я заждавшейся моего решения Омие.
Та налилась пунцовым, взгляд её злобно сверкнул и вперился в меня, видимо, собираясь прожечь дыру. Я почувствовал нахлынувшие слабость и безволие. Озлобленная гримаса гостьи сменилась на мерзкую ухмылку.
— Артефакт на стол, — спокойно изрекла Селеста, наматывая свой зелёный длиннющий волос на мизинец, и гостье при этом явно поплохело. Стало похоже на то, что она вот-вот задохнётся. Резким движением глава клана бросила мерно гаснущую на наших глазах печать на стол.
— Да как вы смеете! — встала Омия, прикрикнув, но не с угрозой, а с какой-то обиженной растерянностью в голосе.
Дверь таверны хлопнула, послышался топот ног: к нам пришли как минимум, двое посетителей. Я уверенно кивнул шаманке, мол, дальше сам разберусь, и Селеста подорвалась с места и вылетела в торговый зал. Что-то она не сильно за меня боится. Хотя мало ли, на что она способна. Вуду с волосами это было сильно: скрутить того, кто больше тебя по уровню в три-четыре раза, уверен, дорогого стоит.
— Пойдём, Омия, — я поднялся из-за стола, пригласив девушку следовать за собой. — Нечего другим знать о наших делах. — И двинулся в сторону второго этажа. Пропустив перед собой гостью и приоткрыв дверь единственной комнаты, обставленной на втором этаже — нашей с Селестой спальни — повернулся и спросил: — Чего ради нам ругаться? Думаю, согласие выгоднее раздора.
Девушка немного смутилась, её будто распирало желание, она задышала часто-часто, выпалила:
— Ну а что тебе стоит продать Охотника?
— Мне? — удивился я. — Если не брать в расчёт, что Сальвир взял моё Древо в активный план захвата территории, то, собственно, ничего не мешает.
Омия фыркнула, а я решил провести демонстрацию. На всякий случай.
Призвал питомца и мысленно приказал, явиться в форме одного большого толстого щупальца.
— Вот с таким Охотником ты знакома.
— Да, но не совсем, — смущенно ответила Омия, заливаясь румянцем стеснения.
— А как тебе такая форма? — мысленно скомандовал пету покрыться костяными наростами.
Тело тентакли, диаметром сантиметров в сорок и высотой больше двух метров, зашелестело, выпуская множество острейших зубов, покрывая мягкую плоть густым ковром опасных небольших лезвий. Вдобавок к сонму мелких образовались большие когти сантиметров по пятьдесят длиной. Загнутые костяные косы опоясывали тентаклю по кругу в три ряда.