— Официальное открытие — в 7 p.m. Сбор гостей — в 6.30 p.m, — громко напомнила я, закрывая дверь лифта.
— Sure, see you[5], — одновременно ответили все.
* * *
— Добро пожаловать! Вы есть в списках? — приветствовал меня охранник на входе. В костюме с галстуком-бабочкой, но на лбу написано: «Я вышибала, не шути со мной».
Я попыталась сообразить, есть ли у меня приглашение на собственную выставку. Пока думала, из галереи выскочила Лу. На ней был сногсшибательный брючный костюм. Короткие белые волосы уложены на правую сторону. Днем в рабочей одежде она выглядела по-домашнему, сейчас — высокомерно.
— Нина, где ты была? Идем, тебя уже дожидаются репортеры.
Не обращая внимания на охранника, она схватила меня и потащила в зал. Репортеры обосновались сразу у входа. Первый снимал меня на фоне моих ранних рисунков. Несколько вопросов: откуда я беру идеи, что для меня главное в моей работе, какие планы на будущее? Второй журналист решил, что лучше развернуть меня и снять на фоне заполненного зала и люстры-осьминога вдалеке. Он задал те же вопросы, вручил свою визитку и исчез в толпе. Потом подошли девочки из газеты колледжа. Спросили о том же самом и сфотографировали меня на айфон.
Зал был заполнен — яблоку упасть негде. Половину людей я не знала. Интересно, они пришли из любопытства к моему художеству или потому, что команда галереи — профессионалы во всем, в том числе в приглашении гостей? Под люстрой стояли папа с мамой в окружении друзей. Я шла к ним, останавливаясь через каждый метр, чтобы ответить на приветствия и поздравления. Лу была права — хорошо, что я посмотрела выставку до открытия.
Родительский кружок приветствовал меня бурными аплодисментами и объятиями. Все по очереди бацали селфи со мной. Я делала большие глаза на камеру и показывала пальцами «V». Родители раскраснелись от гордости. Мама была, как всегда, безупречна. Папа за годы в Сан-Франциско подтянулся, похудел, но остался, по сути, прежним человеком-с-носом-картошкой. Он нелепо улыбался во весь рот. Надел коричневый костюм, который заметно жал ему в плечах. Пока я готовила рисунки к выставке, он договаривался с галеристами, техниками по свету, выбирал компанию для доставки еды. Наверняка пригласил через кого-то репортеров и устроил так, что на выставку пришло людей больше, чем было знакомых у меня в городе. Я надеялась, что купят хотя бы пару работ, — это значило бы, что папа не напрасно потратил время.
Я не успела сфотографироваться с ним и с мамой. Ко мне снова подходили знакомые, некоторые еще по Санкт-Петербургу, здоровались, поздравляли, фотографировались. Было много друзей родителей. В Сан-Франциско у них образовался огромный круг общения, где крутились все подряд — старые знакомые из России, папины программисты, новые партнеры и подчиненные, мамины микробиологи, врачи, ее новые студенты. К ним все тянулись, их любили. Они были smart Russian guys