Мои размышления прервал стук в дверь, которая отворилась, и на пороге застыл Николай Иванович собственной персоной.
– Здравствуйте, Тимофей Васильевич. Позвольте зайти, – Тифонтай, дождавшись моего ответа, вошел в номер и проследовал к свободному стулу.
Я смотрел на купца, одетого в традиционную одежду маньчжур, отмечая, что с момента нашей последней встречи в Порт-Артуре Тифонтай сдал физически, заметно постарев.
– Хуже выгляжу, Тимофей Васильевич? – спросил купец, будто прочитав мои мысли.
– Льстить не буду, Николай Иванович. Год назад выглядели лучше.
Тяжелым был этот год в Китае. Для всех, кто там был, тяжелым, – Тифонтай как-то протяжно вздохнул-выдохнул и замолчал, глядя поверх моей головы. Еще раз вздохнув, купец засунул правую руку в левый рукав халата, достал оттуда деревянный пенал с сургучными печатями и протянул его мне.
– Это письмо от дзяньдзюня Чан Шуня к его императорскому величеству. Что в нем – я не знаю. При встрече господин Чан просил передать для вас, что это письмо очень важное и должно попасть только в руки государя.
– Чего-то такого я и ожидал, – пробормотал я и, взяв в руки пенал, проверил печати.
Встав из-за стола, дошел до шкафа, где стоял дорожный чемодан, сделанный мне на заказ. Открыв потайное отделение, положил футляр туда, закрыл отделение, чемодан и вернулся за стол.
– Что заказать, Николай Иванович? Признаться, не ожидал увидеть вас у себя в номере. Кстати, как вы меня нашли?
Тимофей Васильевич, о том, что в Иркутск приехал Ермак и где он остановился, не знает, наверное, только младенец. Вы очень популярная здесь личность. Простой казак, который спас цесаревича. Первый офицер – выпускник Иркутского юнкерского училища, ставший Георгиевским кавалером. Человек, которого хунхузы Приамурья назвали Белый Ужас и объявили награду за вашу голову. Герой похода в Китай, который первый ворвался в форт в Таку, взорвал ворота арсенала в Тяньцзине, захватил орудия и знамена у китайских войск, осадивших Благовещенск, советник генерала Ренненкампфа во время его беспримерного рейда. Я ничего не забыл?
– Часовню… тоже я развалил? – произнес я, вспомнив бессмертные слова Шурика.
– Какую часовню? – недоумевая, спросил Тифонтай.
– Это я пошутил неудачно. Так что-нибудь заказать, Николай Иванович?
– Нет, спасибо. У меня в городе сегодня много дел. Раз уж подвернулась такая оказия… – ответил купец, махнув рукой.
– А как вы стали посланником правителя Цзилина? – поинтересовался я. Мне действительно было любопытно, в каких взаимоотношениях Тифонтай и Чан Шунь.
– Благодаря вам, Тимофей Васильевич, – с усмешкой ответил купец. – О таких высотах в знакомствах, как с дзяньдзюнем провинции, я даже и мечтать не смел. Но господин Чан откуда-то узнал о наших с вами взаимоотношениях, и я был вызван в Гирин к нему на прием. И вот теперь я здесь. Кстати, вот письмо от вашей сестры, – с этими словами Тифонтай достал уже из правого рукава еще один пенал и передал мне.