«Ну вот, она еще и двухлетнюю дочь имеет. Это кем же надо быть, чтобы, имея маленького ребенка, лезть в террор?! Будучи пионером или комсомольцем в той жизни, наверное, восхитился бы этой революционеркой. А теперь?! Не знаю. Восхищения нет точно. Уважение также отсутствует. Есть жалость, как к ненормальной», – пронеслось у меня в голове, когда генерал доводил информацию по Распутиной.
По кучеру и «товарищу Петру» пока информации нет. Биценко после операции пришла в себя, но молчит. Есть предположение, что они также прибыли из Саратова. Туда направлены запросы в охранное отделение и губернское жандармское управление.
– «Товарища Петра» не там ищут, – произнес я, когда Ширинкин закончил доклад.
– И где же его искать? – поинтересовался Евгений Никифорович.
– В окружении великого князя Владимира Александровича. Его теперь можно без грима сфотографировать. А лучше пускай Иван Семенович с нескольких ракурсов нарисует, а то пулевое отверстие во лбу как-то… – я замялся, пытаясь подобрать слово.
– Вы думаете… – начал вопрос Ширинкин, но я его перебил:
– Уверен, Евгений Никифорович.
– Что же, по покушению на мою жену и детей, можно сказать, вопросов не осталось, – произнес император, прерывая нашу дискуссию. – По покушению на Тимофея Васильевича работу продолжить. Мне надо точно знать, кто такой «товарищ Пётр».
Николай задумался, на его скулах заиграли желваки.
– Ответ англичанам должен быть адекватным. Тимофей Васильевич, подумайте об этом. В десять вечера жду вас у себя в кабинете.
– Слушаюсь, ваше императорское величество.
– Евгений Никифорович, а вы подумайте над тем, как в дальнейшем не допустить на территорию дворца таких вот работников. Надеюсь, что такого больше не произойдет, – мягко начав, жестко закончил фразу император.
Ширинкин, радостно встрепенувшийся сначала, как же Николай обратился по имени и отчеству, покаянно опустил голову.
– На этом пока всё. Если что-то будет срочное, я у детей или супруги, – произнеся это, император развернулся и направился к двери. Остановившись на полпути, Николай вновь повернулся ко мне. – Тимофей Васильевич, у унтер-офицера Хохлова родственники есть?
– Нет, ваше императорское величество. Он из армии не хотел уходить, потому что один как перст.
– Жаль… Он моих детей спас, а мне даже отблагодарить его нечем. Но я что-нибудь придумаю, – Николай сжал кулаки так, что побелели костяшки. – Кстати, я распорядился, чтобы вечерним поездом во дворец доставили вашу супругу, Тимофей Васильевич. Вы не будете против, если Мария Аркадьевна будет ухаживать за моей женой? Насколько знаю, у нее есть большой опыт по уходу за ранеными, которого не имеют фрейлины и статс-дамы.