Проблем было море. Это еще хорошо, что Дан взял на себя все хозяйственные, а Лис все вопросы по боевой подготовке курсов при Аналитическом центре. А то была бы полная труба. Времени катастрофически не хватало.
Кстати, наши боевые пловцы самостоятельно включились в физическую и боевую подготовку курсов Аналитического центра. Честно говоря, я этого не ожидал. Все-таки снобизм морских офицеров Российского флота мне уже стал известен. А тут группа «морских дьяволов» сама изъявила желание участвовать в утренних зарядках и других занятиях. Причем кавторанг, точнее, уже кап-раз Кононов бегал, прыгал, стрелял, окапывался наравне со всеми.
Я посмотрел на застолье. Анатолий Алексеевич что-то увлеченно рассказывал императору, благо уже имел опыт общения с ним. Остальные офицеры сидели, словно штырь проглотили. Но больше всего меня добили Корелов и Белов. Новоиспеченные дворяне застыли мумиями. Находиться за одним столом с самодержцем Всероссийским для них явно был перебор. Такого они не могли для себя представить даже в самых смелых мечтах. И, пожалуй, это было самым позитивным за последние дни.
Я стоял за спинами царской четы и их двух сыновей, наблюдавших из Императорского павильона за торжественным спуском на воду крейсера первого ранга «Михаил Хохлов». Под залпы артиллерийского салюта стоявших на Неве кораблей крейсер благополучно сошел на декабрьскую свинцовую невскую воду. По мере вывода корабля из эллинга на нем были подняты флаги, а на грот-мачте – штандарт его императорского величества.
На сороковины, после поминальной службы в Гатчинской дворцовой церкви по новопреставленному Михаилу, на которой присутствовали император и императрица, я вместе с братами сходил на Гатчинское кладбище, где похоронили Хохлова. Потом хорошо помянули Севастьяныча, благо Николай освободил нас в этот день от службы, и не воспользоваться таким случаем, чтобы посидеть как раньше, было бы большим грехом. Я уже и не помнил, когда это удавалось в последний раз.
А вечером, оправдываясь перед Машенькой за то, что пришел домой выпивши, ляпнул, что царской чете надо было бы как-то отметить подвиг моего бывшего денщика, тем более император это обещал. А на вопрос жены «Каким образом?» взял да и сказал: «Назвали бы какой-нибудь корабль или улицу его именем. Вот это была бы память по Михаилу Севастьяновичу, у которого ни кола, ни двора, ни семьи не осталось».
Не знаю, что сказала Машенька императрице, но вместо «Авроры», которая должна была присоединиться к своим сестрам-богиням «Диане» и «Палладе», сейчас на Неве застыл новый бронепалубный крейсер «Михаил Хохлов».