По расследованию покушения на царский поезд под руководством Азефа особых новостей не было. К убитым на Хитровке добавилось еще два трупа из «уважаемых» воров-карманников в дорогостоящем притоне рядом с Сенным рынком в Петербурге. Убитые были марвихерами – ворами, специализировавшимися на кражах из карманов знатной и богатой публики. Такие воры работали в театрах, на светских приемах и раутах. И эти двое были хорошими знакомыми бывшего поручика лейб-гвардейского саперного батальона Кривицкого, ныне покойного И их также видели в обществе худощавого мужчины лет двадцати пяти – тридцати с семитскими чертами лица, по описанию свидетелей, как денди лондонский одетого.
Нарисованный Куликовым по описанию портрет этого денди опознали в Москве на Хитровке, в столице и на Сенной, и на Апрашке. Только после убийств Красницкого, Храмова, двух извозчиков и двух карманников этого денди уже никто больше не лицезрел. А мне этот портрет не давал покоя. Такое ощущение, что я видел этого человека или фото этого человека. Но до сих пор информация в голове так и не всплыла.
Отработка связей Азефа в революционной среде продолжалась. По агентурным данным покойного под общим руководством уже коллежского советника Зубатова были разгромлены ячейки «Союза социалистов-революционеров» в Петербурге, Москве, Тамбове, Киеве, Воронеже.
Сергей Васильевич лично допрашивал руководителей ячеек. Все как один утверждали, что Азеф – герой, раз решился взорвать царский поезд, продолжив террористические традиции народовольцев. Ни один из задержанных не верил в предательство Азефа, и все считали сведения о его сотрудничестве с полицией провокацией. В общем, с этой стороны по Азефу и еще одному убитому у моста члену ССР была тишина.
До Зубатова с Азефом напрямую работал бывший директор Департамента полиции действительный статский советник Зволянский. Ныне тоже покойный. По прибытии в столицу из Москвы Сергей Эрастович через несколько дней застрелился, или его застрелили.
Вторую версию отстаивал Кошко, но доказательств, кроме того, что у дома Зволянских видели нашего денди, у него пока не было. Также вызывало сомнение в самоубийстве его орудие – пистолет Браунинга, о котором никто из близких и знакомых покойного не знал. Ну, и еще то, что искренне верующий православный и отец трех дочерей, две из которых на выданье, на самоубийство вряд ли пойдет.
По московским извозчикам у Аркадия Францевича сложилось мнение, что их убили Красницкий и Храмов. А вот их потом кто-то другой или другие. Во всяком случае, связь между криминальным миром Петербурга и Москвы с нашим неуловимым денди явно прослеживалась, а вот ниточки к великому князю Владимиру Александровичу не было никакой. Будто их все разом перерезали, причем целенаправленно.