– Привет, старина, – говорю я.
Хвост слабо бьет по полу несколько раз. Но Бомбом по-прежнему скулит. Смотрит на меня своими большими карими глазами. И я вспоминаю внезапно. Поднимаю телефон с пола.
Время шесть утра. Я проспал всего пару часов. Нам осталось жить менее суток.
Меня охватывает паника. Мышцы поясницы напрягаются. Кожа натягивается.
– В чем дело? Тебе нужно погулять? Надо пописать?
Бомбом едва реагирует на волшебные слова.
Я опускаю ноги на пол. Глажу его по голове. Пытаюсь выглядеть спокойным. Он снова облизывается.
– Пошли, – говорю я.
Он ковыляет за мной из комнаты. Эмма и мамы сидят перед телевизором. Джудетт в махровом халате, Эмма и Стина в футболках, в которых они спали.
Идет трансляция католической мессы. Собор заполнен людьми, в его убранстве помимо золотого белый и оттенки красного. Хор из сотен детей поет так красиво, что у меня начинает ныть сердце.
– Шестьдесят тысяч человек там, – говорит Джудетт. – По меньшей мере еще столько же на площади Святого Петра снаружи.
На экране появляется купол базилики. Небо бледное и безоблачное. Слегка золотистое у горизонта.
Фоксуорт сейчас ясно видно. Она значительно больше, чем была вчера. Мурашки пробегают у меня по спине. Начинают покалывать кончики пальцев.
– Кто-нибудь гулял с Бомбомом? – спрашиваю я.
– Мы недавно вернулись, – отвечает Стина.
– Он беспокоится.
– Это началось еще ночью, – говорит Джудетт. – Он царапал нашу дверь уже часа в три.
Бомбом наклоняет голову набок. Наморщивает брови, пытаясь понять, о чем мы говорим.
Я сажусь на пол. Притягиваю его к себе. Он вздыхает тяжело и заваливается на бок, головой мне на колени. Его глаз, который таращится на меня, так широко открыт, что виден белок со всех сторон от зрачка.
Хор продолжает петь. Я пытаюсь дышать.
Как было бы здорово, если бы Фоксуорт двигалась чуть по иной траектории. Или появилась всего на несколько минут позднее, когда Земля находилась бы где-то дальше на своей орбите.
Пол качается подо мной. В голове шумит. Кажется, все кипит там внутри.
– Как дела? – спрашивает Эмма.
Я поднимаю на нее глаза. Не могу скрыть свое состояние. Мне не хватает воздуха.
– Я на грани панической атаки.
Эмма тяжело спускается с дивана. Садится рядом со мной.
– Не сопротивляйся ей, – говорит она. – Иначе будет только хуже.
– Такое ощущение, словно я вот-вот отключусь.
– Ничего подобного не произойдет. Я обещаю.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю. Просто дыши.
Она не сводит с меня взгляда. На ее лице никаких признаков волнения, и уже одно это действует успокаивающе. Я смотрю на нее, не отрываясь. Стараюсь наполнить легкие воздухом. Эмма кивает ободряюще, и я делаю вдох.