В составе Российской империи кавказская Азия заняла своеобразное положение. Она не стала этническим продолжением России с анклавами оттесняемых и истребляемых аборигенов или чисто колониальным регионом. И хотя эти факторы имели место, для Кавказа, особенно для Грузии и Армении, типично было и партнерство с Россией.
Верхи грузинского и армянского общества быстро нашли дорогу в Петербург и Москву. Многие выходцы с Кавказа были приближены ко двору, служили в государственном аппарате, в том числе и на высших должностях, достигали командных высот в армии и флоте. (Позже среди генералитета появились и мусульманские имена из Азербайджана и Северного Кавказа.) С развитием капитализма в общероссийскую предпринимательскую деятельность (торговля, промышленность, банковское дело и т. п.) также были активно вовлечены кавказцы (больше всего — армяне). Наконец, сперва армяне и грузины, а позже и другие уроженцы Закавказья и Северного Кавказа начали вносить свой все возрастающий вклад в общероссийскую культуру, науку, искусство.
Словом, объективно существовали условия, благоприятствовавшие взаимопроникновению экономик и культур России и Кавказа на фоне созданной царскими властями общероссийской интегральной военной и гражданской администрации. В социально-экономическом, политическом и культурном отношении Кавказ лишь отчасти был колонией, в остальном он был интегрирован в общероссийскую систему. Именно здесь в значительной мере был осуществлен синтез России с Азией с сохранением этнокультурного своеобразия каждого из участников этого исторического процесса.
Следствием присоединения Кавказа к России было порабощение царизмом его народов. Естественно, это привело к возникновению освободительных движений, которые были сложными общественными явлениями, далеко не однозначными по своей внутренней сущности и последствиям. Вооруженное сопротивление горцев Северного Кавказа завоевательной политике царизма растянулось на десятилетия. В конце столетия в антиколониальную борьбу включились и народы Закавказья.
Для народов России долгое время это была чужая борьба, а когда лилась русская кровь (при покорении кавказских гор), то в лице «немирного» чеченца или черкеса возникал устойчивый образ врага. К тому же царизм намеренно культивировал и разжигал, с одной стороны, великорусский шовинизм, с другой — межнациональную рознь на окраинах, в том числе и на кавказской окраине.
Однако вскоре после прихода русских в кавказские пределы возникла почва для возникновения и развития позитивных моментов в отношении к местным освободительным движениям. Интеграция Кавказа с Россией привела к неминуемому сближению прогрессивных слоев русского и «кавказского» общества, в первую очередь тех элементов, которые были антагонистичны царизму и его социально-классовой опоре в центре и на местах. Передовые слои на Кавказе скоро нашли общий язык с противниками царского самодержавия, крепостничества, полицейско-бюрократического аппарата, реакционного генералитета, раболепствовавших перед властью церковников. Установлению и укреплению контактов между оппозиционными (а потом и революционными) силами России и Кавказа во многом способствовало превращение последнего в «теплую Сибирь», место ссылки прикосновенных к «делу 14 декабря», инакомыслящих, подозрительных, наконец, польских повстанцев.