Но кто же, кто же тогда поймает яйцо, кому достанется вина? Минуточку!.. А маяк-то не работал! Халатность городского начальства! Мэр бросает сердитый взгляд на своего заместителя, заместитель в ужасе смотрит на начальника порта, а начальник порта оглядывается вокруг и ищет того, кто… И внезапно все они поворачиваются в одну и ту же сторону.
Смотритель маяка! Ну конечно! Вот кому достанется яйцо! Август видит, как оно летит к нему, сейчас расшибётся. Он уже чует мерзкий запах.
Как же невыносимо хочется выпить, но всё уже выпито. Осталась одна ржавая вода.
Днём Лампёшка отправляется по каменистой тропе в город за новым коробком спичек. Как же ей не хочется снова туда идти… но надо. Нельзя, чтобы и следующая ночь прошла в темноте.
В порту необычная суета, причаливают и отчаливают большие и малые шлюпки. На берег выгружают обломки корабля, сундуки, бочки. Приглядываться Лампёшка боится, но утонувших матросов вроде не видать. Зато много ловкачей и воришек, в тени пирса доверху нагружающих свои судёнышки всем, что плавает на волнах. Над головами кружат чайки, выхватывают всё съедобное.
Лампёшка поднимается по ступенькам и быстро шагает сквозь портовую толчею. Она боится — вдруг кто-то её узнает, вдруг закричит: «Эй, а ты разве не… Почему маяк ночью не горел? Вы что там, с ума посходили?»
На улице, где находится бакалейная лавка, поспокойнее. За прилавком стоит миссис Розенхаут. Она на две головы ниже своего мужа, её маленькие глазки холодно смотрят на Лампёшку.
— Ах, жива всё-таки. — Похоже, жена бакалейщика не особо этому рада. — А ведь муж мой, Фредерик, вчера за тобой побежал. Ты слыхала, как он тебя звал? Нет, не слыхала? А он побежал. В бурю, в град. И всё, чтобы обмотать тебя шарфом. И, ясное дело, сам простудился, такой уж он у меня. А ты, выходит, и знать про то не знаешь?
Лампёшка качает головой. Со второго этажа доносится кашель мистера Розенхаута.
— Теперь вот лежит в постели и хрипит. А лавкой кто будет заниматься? И вдобавок за ним ухаживать?
Можно, конечно, ответить «Вы, наверное» — но девочка благоразумно сдерживается.
— Два коробка «Ласточки», будьте добры, — говорит она. — Запишите, пожалуйста, на наш счёт.
Жена бакалейщика склоняется над прилавком:
— На ваш счёт, говоришь? Опять! А ты знаешь, сколько там всего уже записано?
Лампёшка пожимает плечами. Примерно знает, но не точно. Много. Покупки за несколько недель. В последнее время денег совсем нет.
Миссис Розенхаут мгновенно достает откуда-то листок бумаги, словно приготовила его заранее, и подталкивает к ней.