— Понятия не имею, — отвечает Август. Он поворачивается и выхватывает что-то из рук желтоволосого помощника. — Не трожь!
Это зеркало Эмилии, оно висит тут на гвоздике, висит ещё с… да всегда висело. Его место — тут. Август вешает зеркало обратно и видит в нём своё отражение: лицо белее белого, в широко распахнутых глазах — страх. Главное сейчас — дышать.
Помощник вопросительно смотрит на шерифа. «Прикончить его? — означает этот взгляд. — Сразу? Или попозже?»
«Попозже, — кивает шериф. — Времени у нас предостаточно».
Главное — дышать. «Да, сэр. Что вы сказали, сэр?» Только бы Лампёшка не высовывалась из своей комнаты!
— Пять тысяч долларов стоит такой корабль, не меньше. — Шериф медленно кивает. — У меня таких деньжищ нет. А у тебя?
Август усмехается.
— Откуда? Вы мне столько не платите.
— А ведь и правда: мы же тебе платим! — говорит шериф. — Напомни, за что, собственно?
— За то, что я зажигаю маяк.
— Верно! Ты сам это сказал.
— Что особенно важно в бурю! — Один из помощников подходит к начальнику и так же, как тот, кивает. В руках у него ящичек с чайными ложками.
— Верно… — повторяет шериф. — В точности так. А какая буря разразилась вчера! Ой-ой-ой! — Он потирает руки. — И что… горел маяк?
— Нет, сэр.
— Почему?
Август вздыхает. Он повторял это уже дважды.
— Потому что сломалась линза, механизм линзы… Я всю ночь пытался…
— Да-да, ты уже говорил.
— …и починить удалось только к утру. И было уже…
— Поздно, — заканчивает за него шериф.
— М-м-м… да. Мне очень жаль. Это больше не повторится.
Лицо шерифа приближается к лицу смотрителя. Шериф уже выпил сегодня, чует Август. Ох, как же ему самому хочется выпить!
— Мой помощник только что побывал наверху, — говорит шериф. — Линза исправно работает.
— Да, теперь да. Но вчера не работала, я всю ночь…
— И часто такое случается?
Август пожимает плечами.
— Бывает. Это ж старьё.
— А нам об этом известно? Ты хоть раз уведомлял об этом мэрию? Посылал письмо? Просил заменить?
— Что, я ещё и писать обязан уметь? Смотритель маяка — вот я кто.
— Да, смотритель. И обязанность у тебя всего одна. Зажигать маяк. И гасить его. И как, зажёг ты его вчера?
— Конечно.
— Спичкой.
— Чем же ещё?
— И всё-таки он не горел.
— Так я же говорю, это потому что…
— Да, да. Механизм и всё прочее.
Август бросает взгляд на дверь, что ведёт в комнату Лампёшки. Приоткрылась? Или ему кажется? Не выходи, девочка. Пожалуйста!
— Август Ватерман, посылал ты вчера свою дочь Эмилию за спичками? О-о-очень поздно? Когда уже давным-давно стемнело?
— Нет, клянусь! — Для пущей убедительности Август набирает побольше слюны и плюёт на пальцы. Слюна стекает на пол. Серая дамочка в углу неодобрительно фыркает.