— У меня нет денег, — говорит Лампёшка. — Но мне очень нужно. Я ненадолго.
Глаз на миг отрывается от газеты и вперяется в девочку. Толстяк качает головой и возвращается к чтению.
— А если я пообещаю, что заплачу завтра?
— Завтра мы уезжаем.
— А если…
— Или плати, или кыш отсюда.
Лампёшка разглядывает толстяка, его грязную рубашку. С такими татуировками и с этим своим глазом он легко мог бы сойти за пирата. Когда-то пираты давали ей монетку за то, что она пела для них матросские песни. Особым успехом пользовались печальные, в которых герой тосковал по утраченному: по дому или, наоборот, по морю… По щекам морских разбойников катились слёзы, и они не глядя отдавали ей всё, что находили в карманах: медяки, золото, жемчуг. Верёвки и рыболовные крючки тоже. У неё набралась полная шкатулка, её собственная копилка, говорила мама, на будущее. Но… однажды шкатулку нашёл отец — и назавтра она уже валялась на полу пустая.
Лампёшка прочищает горло.
— Моряк, что шатаешься… — затягивает она. Слишком тихо, толстяк даже не замечает. Ещё раз. — Моряк…
— Ты чего? — Рыб привстаёт в тележке. — Когда мы уже попадём внутрь? Нам же внутрь надо?
— Тихо! — шипит Лампёшка. — Не шевелись, замри!
Хозяин шатра по-прежнему сидит уткнувшись в газету. Неужто и впрямь ничего не заметил? Лампёшка встаёт, стучит по стеклу и пробует ещё раз, погромче:
Моряк, что шатаешься ночь напролёт?
Вспомни о матери, что… м-м-м… дома ждёт…
Толстяк таращится на неё, как на сумасшедшую. В глазах ни слезинки, щёки сухие.
— Сладки уста матросской невесты… — не сдаётся Лампёшка. Эта песня тоже пользовалась успехом. Но всё напрасно.
— Ну и ну, — странно усмехается толстяк. — Целая серенада для дядюшки Эйфа, вот это да! С чего вдруг?
— Я хотела… Это в обмен… — шепчет Лампёшка, вспыхнув. — Я думала заплатить за вход песней… или… э-э-э… ладно, нет так нет.
Она озирается. Если это не помогло, что ей ещё остаётся?
— Ах, ты меняться хотела? — Толстяк наконец откладывает газету. Своим здоровым глазом он оглядывает девочку с головы до пят и наклоняется как можно ближе к ней, прижавшись животом к столешнице. — От слащавых песенок нам ни жарко, ни холодно. — Он улыбается, не слишком дружелюбно. — Но можно попробовать кое-что другое….
Он жестом подзывает Лампёшку к себе. Она делает шаг к будке. Интересно, чем же ещё с ним можно поменяться? Что ему от неё нужно?
Моряк складывает губы трубочкой, как рыба, и показывает на них пальцем:
— Поцелуйчик? Один? Сюда?
— Чего? — До Лампёшки не сразу доходит. — А-а-а… — говорит она и делает шаг назад. — Нет, спасибо.