— Ну, ты же девчонка.
— Девчонка, но не такая, как все. Можешь мне доверять.
Анхелика прижалась к Ивану и подставила губы для поцелуя. Парень не растерялся и скрепил клятву поцелуем. Ему подумалось, что пока девушка питает к нему чувства, их секрет будет сохранен.
В понедельник на мыловарню Иван пришел раньше Прометея. Каптри Селена уже была там и разводила огонь под чаном.
— Так, соня Иван, вчера на берегу с лодки видели тушу тюленя, прямо возле Белого камня. Бери тележку и дуй туда. Если по дороге попадутся цветы, сорви их.
— Хорошо, каптри.
Иван взял скрипучую тележку на железных колесах.
— Можно жира взять, ось смазать, скрипит на всю округу.
— Бери. Боишься, девки тебя услышат?
— Ничего я не боюсь.
Иван смазал ось, погонял ее взад-вперед, чтобы жир разошелся по ней, проверил на ходу результат, остался доволен и покатил ее в сторону Белого камня. По дороге останавливался рядом с любым цветущим растением, нюхал его цветы, и если запах казался ему подходящим, срывал и складывал на дно тележки.
Иван слышал от стариков рассказы, что до катастрофы и много лет после природа на острове была другой. Цветов почти не было. Они появлялись в самый короткий и теплый период лета и быстро отцветали. А в остальное время, когда не лежал снег, вся зелень состояла из низкорослой и плотной травы, ковром покрывающей землю, мха и лишайников.
Сейчас такое трудно было представить. Трава местами доходила до пояса, все лето цвела, разнося аромат цветения даже в море. С берега наступали леса. Старшие говорили, что это семена деревьев, сброшенные еще до катастрофы, прибивает течениями. За свои семнадцать лет, Иван успел заметить, как в некоторых местах деревья сильно продвинулись вглубь острова. Капраз как-то обмолвился о том, что собирается культивировать их, с целью получения дров и материала для строительства.
У Белого камня на самом деле роились чайки. Ивану хотелось, чтобы они склевали тюленя полностью. Ему противно было брать в руки его дохлое вонючее тело. А так можно было оправдаться перед каптри. Чайки взлетели одновременно, как белое облако, когда Иван приблизился к ним. Развороченная туша тюленя, с кишками растянутыми на несколько метров, без глаз и почти без морды, ждала своей участи быть принесенной в жертву благородному делу. Иван набрал воздух, чтобы не дышать, подкатил тележку вплотную к туше, опустил ее и приставил к тюленю. Попробовал затолкнуть ногой, но туша колебалась, и не хотела сдвигаться с места. Ничего не оставалось делать, как затолкнуть ее руками. Хорошо, до воды было близко.