— Да и нас тут не по паре. — Заметил Виктор.
— Так с нами еще могли и не закончить. — Мрачно предположил Аркадий. — Не стоит думать, что мы в ковчеге.
— Так, хватит мрачных предположений. Давайте еще раз проведем инвентаризацию всей еды. Складывайте в этот угол у кого, что есть. И давайте, у кого есть фонари или еще живы телефоны, начнем экономить батарейки. Хотелось бы иметь хоть один заряженный телефон, чтобы вызвать помощь, когда все закончится. — Попросил Зураб. — Вика, ты отвечаешь за рюкзак Вадима.
— Хорошо.
— Как он? — Участливо спросила Софья.
— Лоб мокрый, но не дрожит. Спит.
— Хорошо. Здесь воздух стерильный, осложнений не будет. — Пообещала Софья.
Инвентаризация показала, что с момента эвакуации из убежища кое-что из продуктов было потеряно. Зураб посчитал все, что можно было съесть, рассчитал порции и у него получилось, что на десять дней, исходя из нормы одной банки консервов или тушенки на четверых человек, они обеспечены. Срок этот казался невероятно большим. Даже отъявленные пессимисты не могли представить себе, что их «заключение» может продолжиться более этого срока.
От нечего делать, а так же для того, чтобы согреться в движении, некоторые члены группы изучали пещеру «на ощупь». Ближе к выходу воздух становился влажнее, но теплее. Сквозь темную пелену падающей воды пробивался еле заметный свет. Он отражался на мокром глянце сырых камней. Глаза, привыкшие к полной тьме, начинали различать в слабом свете силуэты людей и стены. На входе, кроме гула падающей воды был слышен и вой ветра. Если бы нашелся человек извне и сказал группе, что их занесло в пространственную аномалию, существующую в пределах пещеры и водяной стены, отделяющей их от нормального мира, многие бы поверили. Слишком сюрреалистично и неправдоподобно выглядела «темница».
Минули сутки в новом убежище. Воздух пещеры прогрелся. Вадима еще колотило, когда действие аспирина заканчивалось. Носоглотка распухла, глаза слезились. Время, казалось, состоит из рваных периодов, когда тьма забытья, меняется тьмой болезненного бодрствования. Из приятного, была только забота Вики. Вадим вспомнил, что женскую заботу ощущал на себе только в далеком детстве, и даже смог забыть о таком явлении. Чертовски приятно было осознавать, что кому-то небезразлично твое беспомощное состояние. Вадиму показалось, что оно подействовало на него сильнее, чем аспирин.
В какой-то миг, очнувшись ото сна, он понял, что болезнь оставила его. Напоминание осталось только в отлежанных на жестком полу частях тела, одежде пропитанной потом, пахнущим аспирином, да общей слабости.