Семибабов как будто родился купцом. Отговаривается, подговаривает, орудует. Ячейковый инструктор требует от него, чтобы он заставил своих помощников складывать книги не на лестнице, а нести их прямо к прилавку и пускать в продажу.
— Вы!.. Мы!.. — запальчиво захлебывается словоизвержением инструктор. — Я буду жаловаться! Чтобы исключали из партии таких бюрократов! Чтобы гнали их!..
Семибабов выпрыгнул из-за стойки, заставляя расступиться толкущихся перед книгами партийных низовиков, и взял инструктора за плечо.
— Уходите, товарищ! Не могу я дергать работников, с утра еще не передохнувших. Им записывать книги нужно. Жалуйтесь! Съешьте меня! На брошюры меня самого перешпарьте! Только дайте вздохнуть хоть!
— Поймите, что я с утра не евши и с пустыми руками мне в ячейке делать нечего, — упирается инструктор при общем сочувствии ждущих, как и он, других покупателей. — Не пойду я! В теплой комнате вы будете два дня их записывать…
— А!..
Семибабов запальчиво хлопнул какой-то книгой о стол и вдруг уперся в наседавших.
— Тащите сами книги с лестницы!
Покупатели всполохнулись.
— О! товарищи! За книгами!
Моментально комната опустела. Семибабов облегченно выпрямился, в зверском исступлении остановился взглядом на переступившем порог и усмехающемся Стебуне. Вдруг почувствовав, какой дикий вид имеет в этот момент и узнав товарища, он весело прыснул:
— Стебун?! Ха-ха! Наблюдаете? Вот-то! Здравствуйте!
— Давно в спекулянты записался?
— Ха! Нэп, дядя, писанет и не таких, как я. Видите?
В комнату началось вторжение нагруженных тюками книг добровольцев-переносчиков, готовившихся завалить помещение узлами.
— Куда, хозяин?
— В угол, товарищи, — отодвинул Семибабов одну стойку. — Все перетащите, тогда распродажа…
— Согласны! Давайте цепью, товарищи, скорей дело пойдет. Один становись складывать…
И в помещение через коридор по конвейеру рук покупатели стали вбрасывать тюк за тюком книжный товар.
Одновременно в комнату вошли работавшие на лестнице латыш, еврейка и фронтовик.
— Распаковывайте тюки и скоренько записывайте по названиям, — распорядился Семибабов, кивнув им головой. — Сейчас будем продавать. Товарищ Ратнер, посмотрите за кассой.
И, взяв Стебуна за руку, потянул его за стойку, а оттуда — в дверь перегородки, за которой оказалась комнатушка, служившая Семибабову чем-то вроде канцелярии.
— Значит не одобряете? — выжидательно кивнул головой Семибабов на оставленное за дверью помещение. — Этакая крутая!
Стебун продержался с секунду взглядом на товарище, гадая про себя, что оттерло Семибабова от партийнополитической работы, о которой Семибабов только и мечтал, перебрасываясь в центр. Вместо того чтобы организовывать при штабах партии передовых рабочих, он зверствовал за книжным прилавком.