Шаповал тряхнул в сторону крестьянина головой.
— Эх, дядька! Такое дело мы и без Калинина распутали бы. Напрасно в партийный комитет в городе вы не зашли.
— Да кто ж знает, что в силе комитет…
Крестьянин почему-то тяготел больше к Русакову и обратился опять к нему.
— Ну, — а как же, товарищ, если и на приказ в прод-коме не посмотрят? Так и советуете в комитет ткнуться?
Русаков плохо представлял себе увязку отношений между различными органами власти в провинции и поглядел на Шаповала, но размашистый доброволец — восстановитель советской промышленности, поддержав в батраке дух участливым замечанием, направился куда-то из вагона.
Пришлось Русакову войти в заботу неудачного землероба.
— Этот товарищ, что сказал насчет комитета, знает в городе всех комиссаров, и если приказ не подействует, он поможет. Пойдите сперва в продком или кому там написана ваша бумага и передайте ее, требуя своего. Если откажут, то разыщите этого товарища, а если стесняетесь его самого просить, то хоть меня или вот товарища Полякова, с которым вы разговаривали о дочери; мы будем в городе работать при заводе, и вам помогут…
— Вот спасибо-то, вот спасибо, добрые люди, что поможете хоть вы выбраться из батрачины! А тож и после революции хоть в Сибирь гайдакай искать какого-нибудь прислону к земле… Как ваша фамилия, товарищ, чтоб не шукать вас долго на заводе, как не найду товарища Полякова?
С Поляковым у крестьянина знакомство установилось еще с самой Москвы.
— Спросите Русакова. А вас как зовут и величают?
— Фамилия Колтушин, а имя-отчество — Афанасий Ермолаевич.
— Ну, вот, Афанасий Ермолаевич, бычков получите и богатейте себе. Вы вдовец, видно? Еще женитесь и помещиком сделаетесь.
— И зачем то помещичество! Хоть бы так хозяйство сколотить да дочь отдать за хорошего человека.
— Славная дочка?
— Э-эх дочка! Хозяйка да затейница, рукодельница.
Оставивший беседу с красноармейцами Поляков уловил, о чем разговаривали крестьянин и Русаков.
— О дочери ходоковой говорите, товарищ Русаков? Должно быть, славная невеста будет. Меня отец обещает познакомить с ней. Ха-ха!
Поляков заранее радовался, и Русаков только мог изумиться решительности намерений монтера.
* * *
Шаповал еще недавно работал в качестве чрезвычайного коменданта города на юге.
Это было ко времени ликвидации Врангеля и перед тем, как Шаповал оказался в Георгиевске.
Шевелились остатки контрреволюции и процветали разбои бандитских группок, которые, как перекати-поле, путались под ногами у стремившегося выйти на путь восстановления разрушенного хозяйства пролетариата.