— Ава? — позвала она меня, атакованную паническими мыслями. — Раз он здесь, он тебя знает, и он не отрывает от тебя глаз.
Я поискала Сашу по сторонам и незамедлительно нашла. Он, как всегда, казался загадочным. Время застыло.
— Подойди к нему, Аванита, дорогая. Тебе же очень хочется это сделать, а он ждет не дождется тебя.
Я впилась в нее взглядом. Ее лицо было ласковым, и я не заметила на нем ни осуждения, ни упрека, но тот факт, что она меня так быстро раскусила, выбил меня из колеи.
— Я тебе все расскажу, Кармен. Не надо… Я пропала…
Она осторожно поправила прядку волос, опустившуюся на мою шею.
— Ты мне ничего не говорила… Я обижена… Но я тебя понимаю… Давай, иди…
Я направилась к Саше, и он тут же двинулся в мою сторону.
— Вы пришли. — Я обошлась без вступления.
— Я долго колебался, но не справился с искушением.
Мы могли бы долго стоять, всматриваясь друг в друга, в гуще гостей, которых для меня, как и для него, больше не существовало. Почему, ну почему его присутствие успокаивает меня, избавляет от не отпускающего чувства одиночества? Почему он и почему не мой муж? С каждой секундой меня все больше одолевали двойственные эмоции… А он-то чего ищет у меня? Чего не находит у своей жены? Заострившиеся черты лица выдавали муку, которую он терпел и которая перекликалась с моей. Какая-то сила толкала нас друг к другу с нашей первой встречи. Я неожиданно со всем смирилась, на моих губах появилась улыбка, из его взгляда понемногу исчезло напряжение.
— Я покажу вам галерею?
— Не хотелось бы отвлекать вас.
— Я в вашем полном распоряжении. Только, прошу, не сбегайте, если мне придется вас ненадолго оставить.
Я потупилась, осознав чудовищность своих слов.
— Все в порядке, Ава, — прошептал он.
Я провела его по всем трем залам галереи; проходя мимо официанта, он взял с подноса два бокала шампанского, протянул один мне, и нам хватило такта не чокаться. Я представляла работы художников, исподтишка указывала ему на их авторов. Перед скульптурами Кармен он лишился дара речи, они были жесткими: когда она изобличала несправедливость, в них кипела ярость, а ее обнаженные фигуры были невероятно эротичными. Я решила ничего не скрывать.
— Должна признаться, Кармен была со мной в отделении скорой помощи, и она может вас узнать. Как-то я не сообразила, мне очень неприятно.
Он нахмурился.
— Я не намерен возвращаться к той ночи, особенно сегодня вечером; иногда я пытаюсь мысленно воспроизвести ее, однако, как ни напрягаю память, мне удается извлечь из нее только саму ситуацию и… вас.
Воспоминание о ночи аварии рассеялось, стоило мне показать Саше полотна Идриса. Он мгновенно влюбился в них, и это доказательство Сашиного художественного вкуса тронуло меня до глубины души. Я рвалась познакомить его с другими работами, но он не мог оторваться от этих картин, и больше всего ему нравилась та, которую Идрис написал для меня. Саша был околдован и забрасывал меня вопросами о его творчестве.