— Знаете что, спросите самого Идриса, он немного робкий, зато лучше всех говорит о своих полотнах. Пойдемте.
Я вела Сашу сквозь толпу, заполонившую галерею, его рука лежала на моей пояснице. Тепло его ладони проникало сквозь тонкую ткань платья, и я словно летела по воздуху. Я чуть повернула к нему лицо, он сделал то же, его рука стала более настойчивой, я на миг зажмурилась, а потом мы опять двинулись вперед. Этот жест, который для любого стороннего наблюдателя был простым знаком вежливости, для нас двоих приобретал совсем другой смысл. Когда я все же нашла Идриса, он разговаривал с Кармен. Не очень-то мне везет.
— Идрис, позволь представить тебе Сашу. Он очень заинтересовался твоей живописью.
— Рад с вами познакомиться. — Саша протянул ему руку, после чего обратился к Кармен: — Я восхищен вашими скульптурами, они просто потрясающие.
Кармен от комплимента зарозовела, но быстро взяла себя в руки и принялась наблюдать за Сашей более пристально. Вдруг ее зрачки расширились, и я поняла, что она вспомнила. Саша тоже догадался и с вызовом посмотрел на нее, в его взгляде читались твердость и боль. Не знаю почему, но я вдруг почувствовала себя защищенной. Идрис, не способный оценить накал сцены, продемонстрировал мне, что окончательно обрел веру в себя: он потянул за собой Сашу, который пошел за ним, напоследок многозначительно вздернув брови. Я оглядывалась, не в силах оторваться от него. Я опьянела: шампанское, вопросы, страхи, желания, колебания. Да, я была пьяной и потерянной.
— Как ты могла так вляпаться, Аванита? Ты же наверняка страдаешь… будто тебе и без этого не хватает мучений…
Она наклонила голову ко мне, и это движение было таким ласковым.
— Я люблю Ксавье, Кармен.
— Я знаю… Передо мной можешь не оправдываться, есть вещи, эмоции, желания, которые нельзя объяснить, их можно только пережить. Не волнуйся, я всегда готова прийти на помощь…
Вечер плавно приближался к завершению. Я исполняла обязанности хозяйки галереи — провожала каждого гостя к выходу, прощалась. Обернувшись, я увидела рядом Сашу. Ему удалось освободиться от Идриса, но пальто, перекинутое через руку, сообщило мне, что он собрался уйти. Сердце заныло.
— Уже уходите? — спросила я едва слышно.
— Пойду поиграю, мне это необходимо…
Я не могла выдавить ни слова. Как бы я хотела удержать его, пусть он останется со мной. Но у него была веская причина уйти, не поспоришь.
— Ава… спасибо за прием, уверяю вас, такого прекрасного вечера у меня уже давно не было, и я вряд ли когда-нибудь его забуду…
— Желаю хорошо поиграть, — все же сумела выговорить я.