В эту ночь я впервые за долгое время хорошо поспала, но все равно тяжелая усталость никуда не делась. Я как можно приветливее поздоровалась с приятелем и его протеже, отметила про себя застенчивость нашего временного работника и предложила обоим пройти за мной в помещение. Внутри было тепло, я не выключала отопление, как если бы Ксавье мог вот-вот вернуться. Но в клинике больше не стоял запах собак, подстилок, этот специфический запах животных. Я быстро все показала новичку, после чего пригласила в кабинет мужа. Он прошелся по нему, осматриваясь, а я окаменела перед пустым креслом у стола. Сколько раз я видела в нем Ксавье! Я почти не наводила порядок на столе, хотя каждый день сюда являлась.
— Можно? — спросил новенький, показывая на кресло.
Я кивнула в знак согласия и протянула ему стикер, на котором записала пароль от компьютера и свой номер телефона.
— Жду вас на кухне, покажу остальные помещения, но можете не торопиться.
Я буквально выскочила из кабинета: за столом Ксавье сидел не он, а кто-то другой, и это было невыносимо. Я скрылась на кухне, нашей кухне, моей кухне… Устроилась на пластиковом стуле у стола. В самом начале нашей истории мы отчаянно спорили по поводу переустройства этого помещения. Победил Ксавье. Кухня осталась единственной во всей клинике, где был сохранен первоначальный стиль: старая плитка семидесятых годов на стенках, шаткий рабочий стол и эмалированная раковина. Ксавье решил идти до конца и даже дальше и обставил нашу кухню, как бабушкину. Отсюда пластмассовая мебель, стаканы из пирекса и деревянный стол, как в крестьянском доме. Ему очень хотелось, чтобы клиника напоминала теплый дом, приют для животных и их хозяев. Впрочем, с какой стати последние заявятся на нашу кухню?! Но оказалось, что они вполне могли зайти сюда после финального визита, как Ксавье называл усыпление животных, он часто угощал отчаявшихся хозяев чашкой кофе или чая, а если нужно, и бокалом пива. И неважно, что я тоже была в кухне — готовила ужин или кормила Пенелопу из бутылочки. Он не задумывался о том, что опоздает на следующий прием или вторгнется в семейные привычки. Его работа не заканчивалась с последним ударом сердца собаки или кошки, он исходил из принципа, что хозяин животного заслуживает сочувствия. Тогда я в душе проклинала эту его манеру, но сегодня, спустя годы, она превратилась в восхитительное воспоминание. Дорого бы я дала за то, чтобы очутиться на той кухне, с ним!
Чтобы справиться с нарастающей тоской, я быстро вскочила со стула и приготовила кофе.