– Я просто боюсь потерять тебя.
–Знаешь... – вдруг какой-то странной скороговоркой заговорила Женуина, – я хочу, чтобы день нашей свадьбы был днём доброго святого, я посмотрю календарь и выберу этот день.
Тулио посмотрел на неё долгим печальным взглядом.
Вернувшись в Рио, Патрисия тут же помчалась к брату.
– Аугусто, милый, помогай, сегодня вечером меня ждёт казнь. Мать Оливии застала нас с Уго в постели. Сейчас придёт Уго, мы расскажем тебе всё. Дело в том, что мы обманули всех дома, мы сказали, что Уго богатый и учится в колледже...
– Вот видишь, чем кончается ложь. Заходи, заходи, Уго, что ты там застыл у двери. Я не собираюсь читать вам скучные нотации. Но кое-что вы обязаны знать, например, то, что люди должны смотреть в лицо трудностям, какими бы тяжёлыми они не были. Ложь – это недостаток мужества.
– Я всё понимаю. – Патрисия обняла брата. – Но что нам делать, ведь эта дура Китерия скажет маме о том, что застала нас в постели.
– Я думаю, что вы уже достаточно взрослые, чтобы решать, заниматься вам любовью или нет. Конечно, со всеми предосторожностями, соблюдая все необходимые меры. Я также надеюсь, что Уго... очень хорошо знает, что это за меры, так ведь, Уго? А ты, ты уже узнала всё хорошо от мамы или от врача? Ты тоже в курсе, да?
– Мама не знает, что мы уже занимались любовью.
– Ну, тогда я думаю, что ты должна поговорить с нею об этом. А заодно и о том, что вы с Уго навыдумывали.
– Ты считаешь, что мы должны всё рассказать?
– Разумеется, я считаю, что должны. О вранье по поводу Уго рассказать отцу, а о близости – маме. Ты должна набраться смелости, Патрисия. Должна найти в себе мужество, чтобы признать ошибку и постараться её исправить. Это будет нелегко, нет, эта сверхтрудно, это очень трудно – вести подобный разговор... Но только так взрослеют, так перестают быть детьми, когда берут на себя ответственность за собственные поступки. Так что, у вас хватит мужества, или вы трусливы? Чтобы взять всё это на себя?
В Мерседес вселился бес разрушения. Ей хотелось всем причинять зло и боль. Как только Китерия вернулась из Ангры, она сообщила ей, что её муж Жордан встречался с бывшей женой.
– Ну, погоди, Жордан, погоди! – сказала Китерия. – Я не прощу тебе этого, и месть моя будет ужасной.
Следующим шагом Мерседес была расправа с родным отцом, а заодно и с Аугусто. Она не понимала, каким может быть Диего, если ему наступить на хвост. И не ведала, что творила. В своей пёстрой бурной жизни он общался и с людьми уголовными, поэтому хорошо знал и умел пользоваться правилами страшного мира. Перед тем как прийти к матери, Мерседес была у Аугусто и задала ему провокационный вопрос: