Что там нужно, согласие? В крайнем случае они его, наверное, и под пытками могут вытащить…
О таком думать совсем уж не хотелось.
— Уф. Не знаю. Успокоиться, я полагаю, хоть это и сложно, — неуверенно произнёс Женька в трубке. — Угрозы, фото с непонятной страницы — всё выглядит так, будто они хотят, чтобы мы паниковали. Значит, паниковать нельзя.
— А потом? — в горле встал тугой комок, мешающий дышать. Успокоиться? Как?! — Я же не могу запереться дома навсегда! А ждать они умеют…
В окно что-то постучало. Створки задребезжали, как будто кто-то снаружи подсказывал ей: не поможет. Дом — не гарантия безопасности. Да, тепло и уют обычно не по нраву тварям, но у каждого правила есть исключения.
К тому же — кто сказал, что по её следу не пошлют симбионта? Ему не придётся даже ломиться.
Оля в красках представила: вот она, напуганная до предела, сидит дома, вот в дверь начинают трезвонить — настырно, долго. Мама открывает дверь, и безобидный с виду коммивояжёр улыбается выскочившей в коридор Оле нелюдской зубастой улыбкой.
Вот она выходит в магазин за хлебом, и из-под прилавка её хватают цепкие обезьяньи лапы, покрытые чёрной шерстью, слишком грубой и колючей для настоящего животного.
Положим, от простых чудовищ она ещё сможет защититься, успокоившись — хотя до спокойствия ли тут. Но симбионтам её настроение не помеха. Кто знает, сколько их сотрудничает с «ними»? Кто знает…
— Так что рано или поздно я им попадусь, — пробормотала Оля. — Раньше мне казалось, что они потеряли меня из виду, но…
— Послушай, — перебил её Женька. — По-моему, они не теряли тебя из виду. Ну, разве что совсем ненадолго, когда погиб Фролов. Но с тех пор прошло уже много времени, так что они просто выжидали удобный момент. Сейчас ты, по сути, настолько же не в безопасности, как и обычно. Просто теперь об этом знаешь.
Звучало совершенно не обнадёживающе.
— Ну так и что теперь? — беспомощно протянула она. — Мне остаётся только скрыться, выходит? Может, поехать к тебе?
— Не вариант. Мне удалось улизнуть под шумок, пока они отвлеклись на смерть Фролова, а вот с тобой всё будет не так просто. Скорее всего, и рейс отследят, и на хвост тебе сядут.
Женька вздохнул. Оля ощутила, как пропадает последняя надежда.
— Неужели совсем ничего нельзя сделать?! — в её голосе отчётливо звенели нотки истерики, и она ненавидела себя за это. — Мне останется только сложить лапки и умереть?
— Ну… — в трубке замялись и зашуршали какой-то бумагой. — Не совсем. Возможно, есть один способ. Но его использовать не хочется.
Оля насторожилась.