Разве что…
Она не успела закончить мысль. Женька добавил:
— На Север.
И Оля прикусила губу, сдерживая рвущиеся с губ слова. На Север? В смысле — в Сибирь? О том, что речь шла не о севере Москвы, а о более далёком месте, понятно было сразу. Но…
— А как же… — она начала фразу, но замерла, не в силах правильно сформулировать мысль. Так, чтобы она звучала менее эгоистично.
— Я с ним не поеду, конечно, — отозвался одноклассник, угадав, о чём она переживает. Да ладно, любой в её ситуации об этом бы подумал. — Понимаю, как всё выглядит, но нет, я никуда не сваливаю.
— Оно и к лучшему, — вздохнула Оля. — Стой, погоди, а как ты собираешься остаться здесь?
Когда он сказал, что не собирается уезжать, она немного успокоилась. Неясное возбуждение, охватившее было её при слове «Север», пошло на убыль. Теперь Оля сама не понимала, с чего она вдруг решила, будто Женька собирается к чёрту на рога вместе с отцом.
— Бабушку вызвоним, — он как ни в чём не бывало пожал плечами. — Из Воронежа. Она странная, конечно, но жить в одиночку я по закону права ещё не имею.
— В смысле — странная? — не поняла Оля. — Деменция?
Женька фыркнул.
— Упаси боже. Нет, просто фанатка всяких там передач про инопланетян и масонские заговоры. И про демонов, которые превращают людей в извращенцев.
— А здесь она не так уж и неправа, — напряжение отпускало с каждым мигом, и теперь Оле хотелось улыбаться. — Представляю, как весело рядом с ней… тебе.
— Ага. Периодически выдаёт такие перлы, что поневоле кажется, будто она подглядывала на мир моими глазами.
— А ты уверен, что это не так? — усмехнулась Оля. Чем чёрт не шутит, может, способность видеть чудовищ передалась ему не от матери, а от поколения постарше.
— Уверен, — он махнул рукой. — Вот бабушка по матери их видела, про это я уже у мамы прочёл. Но та умерла давным-давно. Из-за… собственной неосторожности, я так понимаю.
Веселиться тут же расхотелось. Оле вновь стало не по себе. Ну вот, опять. Снова смерти — и снова в этих смертях явно виновато нечто большее, чем несчастный случай.
— Речь ведь не про включенный газ, да? — уныло уточнила она. — И не про скользкие лестницы.
— Речь о том, что не стоит впускать домой кого попало, — отрезал в ответ Женька, — особенно если знаешь, что это не всегда могут быть люди.
Оля вздохнула. Ровно как она и думала — опять чудовища, опять опасность. И сколько поколений их проклятой семейки умерло слишком рано? Сколько оставило после себя детей сиротами, а сколько вообще не знало своих родителей? Взять хотя бы самого Женьку: каждый раз, когда речь заходит о его семье, он начинает вести себя, как… как сейчас.