Она вспомнила Марину. Вспомнила, как столкнулась с нелюдскими тварями во второй раз, когда Женькина мать, пролежавшая в коме без малого девять лет, неожиданно встала на ноги. Встала слишком здоровой, слишком разумной для такой больной. Слишком идеальной — особенно для сына, помнившего её другой.
Вспомнила, как они пытались накормить чудовище в теле матери ядом и как провалились — и как остатки жизни, теплившиеся в Марине, спасли их обоих.
Именно тогда Оля начала видеть чудовищ, по доброй воле променяв хрупкую безопасность на знание правды. Знание, которое было нужно ей, чтобы иметь возможность хоть как-то помочь.
Марина тогда сказала: «Семьи, которые получаются из двух видящих, самые крепкие». Значило ли это, что она знала других видящих, — Оля не поняла. А Женька так и не ответил. И спрашивать у него было бессмысленно. Пусть он и изменился с тех времён, став более открытым, чем раньше, существовали вопросы, о которых он до сих пор предпочитал молчать.
— В любом случае, — Женька снова заговорил, уже более спокойно, и Оля дёрнулась, вынырнув из своих мыслей, — в моей жизни почти ничего не изменится. А в твоей так тем более.
— И зачем ты мне тогда всё это говоришь? — ей почему-то стало обидно. Он сам завёл этот разговор, никто его за язык не тянул — а потом первый же прерывает тему, будто Оля вторглась на запретную территорию против его воли.
Новый приступ головокружения настиг внезапно, и она неловко качнулась на очередной ступеньке. Женька поймал её за капюшон толстовки, не давая упасть.
— Да сам не знаю. Подумал, что тебе стоит быть в курсе, — отозвался он. — А ещё потому что… ну, блин, непривычно как-то. Что-то меняется. Тем более, что-то такое постоянное, как присутствие отца в доме.
Теперь Оля поняла, о чём он. Точно. В конце концов, ноябрь действует не только на неё, мучая злыми вещими снами. Липкое беспокойство, которое поселилось внутри, настигает в этом месяце всех, кто может видеть больше других.
— Тревожно, да? — уточнила она, потому что сам он бы никогда такого не сказал.
— Да, и это тоже. Вроде бы понимаю, что всё должно быть хорошо, но иногда накатывает — а если не получится? Если придётся ехать в эту глушь, под Сургут там или куда ещё? Хотя вообще-то повода волноваться нет. Бабушка и так давно хотела приехать.
Женька говорил спокойно и ровно, и ничего в его голосе не выдавало напряжения. Но Оля ощутила, как воздух вокруг напитывается неуловимым электричеством. Или это существо, пролетевшее мимо, электрифицирует всё вокруг?
Лестница закончилась, и они вышли на первый этаж, к белеющим среди рядов классов дверям медпункта. Дальше — «лягушатник», вотчина младшеклашек. И большой, в полстены, информационный стенд, оформленный специально для мелких: бумаги и статьи обрамлены весёлым рисунком, а наверху, в шапке, красуется мультяшный котёнок.