Оля паниковала. Она не знала, понятия не имела, откуда Фролов мог узнать об их причастности к смерти зверят — да ещё и вывернуть всё таким образом, чтобы они оказались виноватыми! Неужели ребёнок, сфотографировавший их, был знаком с ним? А может, он узнал через волка — чем чёрт не шутит?
Может, Гоша всё и подстроил? Но зачем?! И как он тогда сговорился с волкоподобной тварью?
Голова взрывалась мыслями, вопросами, на которых не находилось ответа. Ей не с кем было даже посоветоваться: Женька не отвечал на её взволнованные сообщения в мессенджере. Они так и оставались висеть прочитанными, но неотвеченными.
Оле казалось, это начало конца. И только к третьему уроку она поняла, насколько сильно ошиблась: конец был ещё впереди.
На третьем уроке Вивла вызвала Вовку к доске.
Сначала всё шло гладко: тот запинался, порой путался, но, съёживаясь под гневными учительскими взглядами, быстро вспоминал нужное правило. Строгая, сухая, как палка, Виктория Владимировна благосклонно кивала — и Вовка расслаблялся, чтобы через пару строк допустить ещё одну ошибку. Терпеливый учитель, пожалуй, дотянул бы его до четвёрки.
Но Вивла никогда не отличалась терпением. Зато отличалась стервозностью и дурным характером.
— Так, ладно, — наконец махнула она рукой. — Всё с тобой понятно. Как был неучем, так им и остался, ничего с начальной школы не изменилось.
Вовка вспыхнул, разом становясь пунцовым. И куда делось всё зубоскальство? Оле почти стало его жаль, но она вспомнила радугу, что плясала у него в глазах, и хруст фонарика под ногой. И жалость ушла. Пусть не он был в этом виноват — похоже, Фролов применил какой-то гипноз — сопереживать Вовке Оля больше не могла.
— Ну что, так и не вспомнишь? — поинтересовалась Вивла. Плохо скрываемая ехидца в её голосе клеймила, как раскалённый металл. Вовка уставился в пол, насупился и ничего не ответил.
— Там корень… — начала было Стаська, но Виктория Владимировна прервала её взмахом руки.
— Молчи, Никитина. Я знаю, что ты знаешь. Кто ещё готов ответить?
Она обвела класс взглядом, и все притихли. Никому не хотелось попадаться под тяжёлую руку Вивлы, даже тем, кто знал ответ. С такой, как она, лучше лишний раз не высовываться — и молчать.
Взгляд Виктории Владимировны за стёклами тонких очков наконец остановился на единственном ярком пятне в окружении пустующих парт. Оля прикусила губу: не хватало ещё, чтобы к нему опять привлекли лишнее внимание. Хватит и того, что есть сейчас.
— Запамятовала фамилию, — протянула Вивла, поглядывая на Женьку из-за учительского стола, — да, ты. Не подскажешь ответ?