— Может быть, меня кто-нибудь введёт в курс дела? — голос Вивлы прервал начавшуюся было перепалку, и от него веяло арктическим морозом. — Какой ещё маньяк? Что этот мальчик сделал?
— Я ничего не делал.
Женькиному самообладанию можно было только позавидовать. Но Вовка в ответ лишь хохотнул.
— Что, серьёзно? А что ты тогда скажешь вот на это?!
— Молодой человек, а ну уберите теле… — возмутилась было Вивла, но не успела: одноклассник стремительно вытащил из кармана здоровенную чёрную «лопату» и пробежался пальцами по сенсорному экрану.
Телефон в пенале Оли недовольно зажужжал, информируя о новом сообщении в классный чат. Помещение наполнили звуки: писк, трели, вибрация. Похоже, половина одноклассников не отключила звук — и сейчас все получили одно и то же сообщение. Урок срывался на глазах. Ребята, не обращая уже внимания на Вивлу, лезли в карманы, доставали мобильники из сумок, просматривали групповую беседу — и класс снова взрывался гомоном.
Оле не хотелось смотреть. Слишком хорошо она понимала, что там увидит. Но в приступе безумной, отчаянной надежды она всё-таки открыла окно мессенджера на телефоне — и прерывисто вздохнула, зажав рот рукой.
К сообщению была прикреплена картинка: вечер, знакомый двор, ненавистные зелёные мусорные баки под покосившимся навесом. Три пушистых трупика в ряд. И над ними — фигура в чёрной куртке, что тянется к ним рукой.
То самое фото, сделанное неизвестным ребёнком в ужасный вечер, когда Оля не смогла спасти котят. Со вспышкой: лицо Женьки, пусть и размазанное из-за плохого освещения, всё равно узнавалось.
Самой Оли в кадре видно не было.
Когда Оля наконец продралась сквозь шум и гам, которые воцарились в классе после звонка, Женьку она уже не увидела. Как обычно, смылся под шумок невесть куда — ищи его теперь по всей школе. Оно и понятно, конечно, после такого-то. Но…
Но с ней-то мог бы и поделиться!
Она растерянно озиралась по сторонам, а мимо, не замечая, проходили стайки одноклассников. Временами до Оли доносились обрывки диалогов: все — о «кошачьем маньяке» из девятого «Б». О том, что теперь это подтвердилось.
От такой несправедливости на глаза наворачивались слёзы. Но начни она сейчас кричать, что Женька никого не убивал — ей же не поверят.
Что-то схватило её за рукав и настойчиво дёрнуло в сторону женского туалета, и Оля автоматически сделала несколько шагов вперёд, прежде чем поняла, что именно её волочит. Точнее, кто.
— Стася? — моргнула она.
— А ты кого ожидала? — огрызнулась подруга, непривычно хмурая и, кажется, слегка заплаканная. От её обычной жизнерадостности не осталось и следа. Стаська выглядела мрачной, как грозовое облако.