Оля молчала. Даже сейчас, понимая, что по их следам может пойти нечто намного более могущественное, чем Гоша Фролов со змеёй на плече и его приспешники, она не жалела. Не жалела ни о едином сказанном слове.
И о том, что они бросили одноклассника там, за гаражами — тоже не жалела.
Женька помолчал и продолжил.
— Но я не о том, Оль. Рука — это действительно мелочь… по сравнению с остальным. Есть у меня кое-какие догадки, и мне они совсем не нравятся.
— Что ты узнал? — напряглась Оля. Она вспомнила: точно, Гоша же что-то сказал ему на ухо, когда Женька обвинил его в самодеятельности! Ей всё хотелось об этом спросить, но случай никак не представлялся. Да и из головы вылетало. Столько всего случилось.
— Ты правда хочешь говорить сейчас? — тот вздохнул. — Второй раз прошу, дай в себя прийти. Там… действительно много всего. Голова кругом идёт, серьёзно. Хотя бы десять минут — и я весь твой.
Оля вскинула руки: сдаюсь, мол.
— Ладно-ладно, я подожду. Чайник поставить?
Женька молча кивнул и прикрыл глаза.
* * *
Ждать пришлось дольше, чем десять минут. Когда вскипел чайник, Оля обнаружила одноклассника спящим. Прямо так, на столе. Будить его она не рискнула: просто спихнула со столешницы на диванчик и накрыла принесённым пледом. А потом и сама провалилась в дрёму, прикорнув в кухонном кресле — хоть тело и болело, усталость оказалась сильнее.
Женька разбудил её, когда на улице уже темнело.
— Ау? Мы вроде поговорить хотели… — Оля сперва не поняла, что за тень возвышается над ней, и запоздало вздрогнула. После отдыха стало едва ли не хуже: ныла голова, каждый вдох отдавался болью где-то между рёбрами. Но в голове прояснилось.
Наверное, надо было с самого начала идти в травмпункт, вяло подумала она и выпрямилась в кресле.
— Хотели, — со сна не сразу вспоминалось, о чём именно. Но стоило ухватить за хвост пролетавшую мысль — и воспоминания нахлынули водопадом. — А, да, точно! Хотели! Ты что-то узнал, верно?
Тот усмехнулся.
— Ну, не то чтобы узнал… Но у меня есть догадки.
Оля потянулась к выключателю — уже смеркалось, а оставаться в полумраке не хотелось — и превратилась в слух.
— Помнишь, что я говорил недавно? Про то, что, может быть, люди и чудовища — одно и то же?
— Помню, — Оля кивнула. — И что? При чём тут…
— Я тут подумал, что в этом, похоже, и была их цель, — Женька досадливо поморщился, когда неловким движением потревожил больную руку. Та опухла и теперь выглядела совсем уж неприглядно даже сквозь слой бинта: похоже, и впрямь перелом. — Если они планировали довести меня до отчаяния, то у них, блин, почти получилось. Думаю, всё бы развивалось как-то так: сначала слухи разлетаются по одной школе, потом, если я решу перевестись, — по другой… В конечном итоге надо мной нависает угроза уголовного дела, и тут-то они и появляются.