Кажется, он медленно, но верно приходил в себя.
* * *
Стиральная машина из ванной рычала, как голодная тварь. Настоящих тварей, к счастью, не было: бились в окно, шипели на фиалку в горшке, но в квартиру не залетали. Домашний уют не нравился им, и в квартире Оля чувствовала себя в относительной безопасности.
— Итак, что мы узнали? — вздохнула она, осторожно протирая смоченной в перекиси ваткой очередную ссадину на лице Женьки. — Во-первых, что за Фроловым ещё кто-то стоит…
— Это разве не было очевидно с самого начала? Он же кретин, — вяло поинтересовался тот и поморщился. Оля могла его понять: у неё тоже всё болело, а ведь ей досталось не в пример меньше.
— Было, но теперь у нас есть подтверждение. А ещё, во-вторых, мы знаем, что «сделать человека сильнее», как он говорит, просто так нельзя. Ему же понадобилось твоё согласие. В-третьих, он так оговаривался, что я подумала, будто это не особо безопасно. А то и вообще смертельно опасно. К тому же он знает про меня! Так что я тоже на мушке. И ещё эта «самодеятельность». Как ты догадался, что…
— Слушай, помедленнее! — взмолился Женька. — Ты как-то слишком разошлась. Я всё понимаю, но… сейчас у меня большая часть мозговых ресурсов уходит на то, чтобы не отключиться прямо здесь, а ты ещё что-то рассказывать пытаешься.
Оля осеклась. Пару минут назад она повторяла себе, что важные разговоры лучше оставить на потом — и вот, пожалуйста, грузит их обоих информацией, которую они сейчас вряд ли будут в состоянии воспринять. Молодец.
— Прости, — она вздохнула. — Прибеги я чуть раньше…
— …ничего бы не изменилось, — закончил Женька. — Всё прошло бы совершенно так же.
— Но рука…
— Да пофиг, пройдёт. Вот об этом точно не стоит волноваться, — он махнул забинтованной ладонью, но Олю не обманула его мнимая небрежность.
— Ну сколько можно, — погрустнела она, — хватит, расслабься уже. Передо мной-то не нужно в крутого играть.
— А я и не играю, — Женька моргнул, будто сам не понял сути претензии, а потом уже тише добавил. — Не в этом дело, правда.
Он опустил голову на здоровую руку, лежавшую на столе, и устало выдохнул.
— Спасибо. Не хочется этого признавать, но, если бы ты не пришла, я не знаю, что было бы. Скорее всего, всё бы прошло намного хуже. Я ведь ничего не мог сделать.
— Если бы я не попалась им, тебе бы не пришлось…
— Не пришлось бы? Я не идиот и между унижением и реанимацией выберу унижение. Так что и без тебя собирался в конце концов сдаться и сказать эту чушь на камеру. Рано или поздно. Ты, по сути, ничего не изменила. Разве что позволила нам не остаться инвалидами. И ещё убить змею. Хотя… я уже не уверен, хорошо ли это.