— Не смей называть меня милая. Скажи мне, что это такое. Я просто хочу услышать, как ты произнесешь эти слова. Мне нужно знать, что это реально.
— Росслин, пожалуйста…
— Остановись! Просто скажи эти слова.
Она сломалась передо мной — разломилась изнутри, и я ничего не мог сделать, чтобы остановить это. Сделав глубокий искупительный вздох, я закрыл глаза и подготовился к концу всего.
— Это — медальон твоей матери.
Слова врезались в мое горло, как большие осколки стекла. Я мог практически чувствовать вкус крови во рту.
— И как ты получил его?
Ее плечи были скованы, а рука, протягивающая медальон, дрожала так сильно, я подумал, что она может уронить его.
— Пожалуйста, детка. Позволь мне объяснить.
Мне просто было нужно, чтобы она меня выслушала в течение всего нескольких минут. Я хотел, чтобы она знала правду. Ей нужно знать, что в то время как я находился там, я не нажимал на курок. Я технически не убивал ее родителей.
— Не называй меня деткой! Я не твоя чертова детка!
Я вздрогнул от ее слов.
— Это был ты. Ты тот мальчик, склонившийся над моей матерью, не так ли?
Она задавала неправильные вопросы. Мне нужно, чтобы она спросила, я ли убил их.
— Да, это был я, — непрошеные слезы навернулись в моих глазах. — Но клянусь, Росслин. Клянусь, я не убивал твоих родителей.
— Тогда, кто это сделал?
Имя вертелось на кончике моего языка, ожидая выхода в воздух вокруг меня, и вместо того чтобы сдержать его при себе, как всегда это делал, я позволил ему слететь с моих уст.
— Вик.
Она провела руками по лицу, прежде чем запустить их в волосы.
— Я не могу… — она закрыла глаза и покачала головой. — Это не происходит со мной.
— Я был там, Росслин, но не убивал их. Мне нужно, чтобы ты услышала меня, я должен знать, что ты понимаешь.
— Думаешь, что это меняет ситуацию в лучшую сторону от того, что ты просто был там, Себастьян? Ты никогда не должен был находиться в моем доме. Ты может и не нажал на курок, но ты забрал все у меня просто своим присутствием.
— Росс… — я сделал шаг поближе к ней, но она резко дернулась.
— Нет. Не смей. Ты не можешь прикасаться ко мне. Я не хочу видеть тебя, ты вызываешь у меня отвращение.
— Мне жаль, я должен был сказать тебе.
— Подожди… — она посмотрела на меня осуждающим пристальным взглядом, которым действительно смотрела на меня впервые. — Как давно ты знаешь обо мне? С самого начала, Себастьян? Так вот почему ты сделал все это? Все это было больной чертовой игрой для тебя?
— Нет. Я не знал пока…
— Пароль, — прервала она. — Вот почему ты разозлился, когда я сказала тебе, что это моя фамилия.