С другой стороны, узнал что-то интересное. За «Гвоздём» кто-то стоит. Кто-то очень влиятельный, раз Ржевский так испуган. А браслет, что я нашёл, может вывести на неизвестного. Вот только улика в участке. Да и какое мне дело до остального? Я ведь выполнил то, чего хотел Абсолют — спас человека! Или нужно нечто большее?
— Было бы гораздо проще, если б мне выдавали прямые команды, — пробормотал я, глядя на проносящийся за окном ночной город.
— Что? — переспросил отец, наконец-то решивший заговорить со мной.
— Да так, — вздохнул в ответ. — Всё слишком сумбурно.
— В этом ты прав, — кивнул он. — Настолько, что даже я не понимаю, что делать.
И не поймёшь. Твоего настоящего сына недавно убили, а в его теле совершенно другой человек.
От собственных мыслей мне стало тошно, да так, что я скривился.
— Тошнит? — испуганно переспросил отец и остановил машину. — Выйди на воздух, если плохо.
Я приоткрыл дверь и втянул прохладу полной грудью. Стало заметно легче.
— Влад? — на плечо легла отцовская рука. Я обернулся и увидел обеспокоенные глаза родителя. — Я не понимаю, что с тобой происходит, и мне это не нравится. Однако не собираюсь тебя ломать. Уверен, ты знаешь, что делаешь.
А вот с этим как раз таки проблемка. Я и понятия не имел, что мне делать.
— То есть ты не будешь меня отчитывать? — я вскинул на него удивлённый взор.
— Надо бы, — усмехнулся он. — Но есть ли в этом смысл?
Хм, тоже верно.
— Знаешь, сколько раз меня из кутузки забирали? — на его лице появилось блаженное выражение. — После того, как надо мной решили посмеяться местные парнишки, их собирали чуть ли не по кускам. Тогда-то я попал в участок в первый раз.
— Ты их избил? — вновь удивился я.
— Ну а что мне оставалось делать? Терпеть унижения? Этому я научился уже после. А в твоём возрасте приходилось постоянно работать кулаками. Тогда-то я с полковником и познакомился. Правда, на тот момент Ржевский сам ещё из себя мало что представлял. Но…
— Хочешь сказать, что не злишься на меня?
— Злюсь, — выдохнул тот. — И очень сильно, Влад. Но что из того? Допустим, сейчас мы с тобой поругаемся, а завтра нам с мамой улетать. Вдруг что случится, и каковыми будут мои последние слова единственному ребёнку.
— Пап, не говори глупостей. Ничего с вами не случится.
— Хорошо, другой вариант, — улыбнулся тот, глядя на дорогу. — Я поругаю тебя и что? Накажу и посажу под домашний арест, наши отношения станут лучше?
— Не знаю, — честно признался я.
— Зато я знаю. Ты будешь от меня отдаляться. А мне необходимо совершенно иное. Я хочу, чтобы мой сын мне доверял, — взглянул на меня с добродушным выражением лица. — Так что, Влад. Какой вариант предпочтительнее?