— Ну, то, что нас просеивают, словно в сите и ежу понятно, — произнесла Алёна, явно недовольная таким положением дел. — А вот насчёт тебя я бы не стала беспокоиться.
— С чего вдруг? — я выжидающе взглянул на неё.
— Владислава Ростова не было в том переулке. Ни днём, ни ночью, — она одарила меня милой улыбкой и развела руками. — Так что ты чист.
— Хотел бы в это верить, — я пожевал губы. — Но интуиция подсказывает, что не всё так просто.
— Боишься? — участливо спросила девушка.
— Не то, чтобы боюсь, — я провёл ладонью по волосам и осмотрелся, будто искал того, кто может нас подслушивать. — Скорее, опасаюсь. Сама понимаешь, такие люди, как Юдова это дело просто так не оставят.
— Успокойся. Ты начинаешь параноить, а это до добра не доведёт.
— Знаю. И всё же…
Ладно, историю с Юдовой можно оставить на потом. Главное, не проморгать момент, когда она сделает ход первой. А я уверен, что так и будет. Осталось только понять, когда именно.
— А что обо всём этом думает полковник?
— Папа? — Алёна нахмурилась. — Рвёт и мечет. За раскрытие такого дела ему могли дать повышение.
— Или сорвать погоны, — пробормотал я. — Одно из двух.
— Именно, — согласилась девушка. — Потому и бесится. Хотел сегодня тебя вызвать в участок, но я уговорила его этого не делать. Всё-таки нам нельзя рушить легенду.
— Вызвать меня? — я удивлённо распахнул глаза. — Зачем? Я ведь всё уже рассказал.
— Он надеется, что остались какие-то детали, которые помогут ему прижать Юдову к стенке. Ты ведь помнишь, что именно «Гвоздь»…
— Да, — я перебил собеседницу, помня, что этот ублюдок лишил её матери. — Но я и правда ничего больше не знаю.
— Я так и сказала. Он и отстал.
— Надеюсь, больше не прицепится? — я улыбнулся Алёне.
— Кто знает, — она пожала плечами и внезапно накрыла мою ладонь своей. — Но давай закроем тему. Расскажи лучше, как прошёл твой день.
— Мой? — я покосился на тонкие девичьи пальчики. В груди что-то тяжело застучало, будто мотор Харлея завёлся. — Да, в принципе, ничего особенного. Кроме…
***
Мы болтали ещё несколько часов, пока не начало холодать. Вечера в это время года были не самыми тёплыми.
Распрощавшись с Алёной и договорившись встретиться как-нибудь ещё (наверное, в тот момент я покраснел от смущения), направился домой, где меня уже поджидал весьма повеселевший дядя.
— Эй, ты чего так рано?! — наигранно возмутился тот, когда я вошёл в дом. — В мои годы любой уважающий себя парень не мог вернуться домой раньше пяти часов!
— Так уже полшестого, — усмехнулся я в ответ.
— Утра!
— Ну да, делать мне больше нечего, как тусить до самого рассвета, — пробубнил я.