И на следующий день мой прогноз начал сбываться. Мне позвонил мой доверенный брокер и срывающимся от волнения голосом стал говорить о том, что отмечается сброс акций. Впрочем, я и сам видел на мониторе, что объем торгов резко пошел вверх. Я поспешно набрал номер Лыкова и поведал ему о складывающейся ситуации. Тот обещал немедленно принять меры.
Теперь предстояло добиться освобождения сотрудников моей службы безопасности и прежде всего Алексашенко. Его присутствие мне было сейчас как никогда необходимо. Я долго размышлял, как мне действовать. Конечно, этим делом уже занялись юристы банка, но я знал, что в данном случае самый верный способ добиться цели - двигаться к цели через влиятельное лицо. Если идти официальным путем, дело вполне способно затянуться надолго, мне же нужно было делать все очень быстро. Я шестым чувством улавливал, как готовится против меня большая акция. И я должен был встретить ее во все оружие.
Единственным человеком, способным мне оказать содействие в этом деле, был Сорвин. И едва я мысленно произнес эту фамилию, как мои пальцы уже стали набирать его номер.
Он отозвался сразу, словно бы ждал моего звонка. Так, кстати и оказалось, о чем он мне сразу и сказал.
- После вчерашней драки я был уверен, что вы позвоните. Вы хотите встретиться?
Я мысленно поблагодарил его за то, что он избавил меня от необходимости проговаривать весь этот нудный, но необходимый текст. Иногда это не так уж плохо, что существуют люди, способные читать твои мысли.
- Очень хочу, - подтвердил я.
- За вами приедет машина.
На этот раз встреча состоялась не в загородной доме, а в небольшом особняке почти в центре города, но укрытым от него высоким забором.
Сорвин встретил меня сам. Впрочем, больше в доме, кажется никого и не было. По крайней мере за весь наш разговор я не почувствовал пребывание тут кого-либо еще.
Мне показалось, что у руководителя местного управления ФСБ весьма задумчивый вид, словно он никак не мог принять какого-то решения. Впрочем, встретил он меня не слишком любезно.
- Вам не кажется, что вы берете на себя слишком много? - спросил он, когда мы уселись друг против друга.
- Наверное, это так, а все потому, что я вынужден выполнять вашу работу.
Это замечание явно не понравилось моему собеседнику, я увидел, как стремительно сошлись в одну линию его густые брови. Я ожидал, что сейчас он разразится суровой отповедью, но он сдержался.
- Когда вы были на госслужбе, согласитесь, что вы так же были стеснены в средствах воздействия на ситуацию.
- Но я ушел с госслужбы. Зато теперь свободно могу делать то, что должен был, но не мог делать, когда служил в органах.