«Других вариантов нет — надо идти прямо туда, несмотря ни на что!» — подбадривал он себя, пока огибал водоём и подходил к этому месту, довольно заросшему травой и мрачноватому.
— Прощай, Анжелика, бета-тест и этот странный, необычный мир, прощай-прощай, — Виктор пару раз глубоко вздохнул-выдохнул и углубился в туманный, чуть зеленоватый воздух.
Сначала не происходило вообще ничего — Виктор стал возле крайней яблоньки и с недоумением рассматривал ту легкую зеленоватую дымку, в которой он был.
«Странно очень, дышится свободно и легко, какая-то даже свежесть ощущается», — недоуменно почесал он себе затылок и практически в этот момент ощутил сильнейшую боль в животе. — «А-а-эх, как же больно то-о-о», — Виктор даже и не понял, как он оказался на травке под яблоней, скрутившись в позе эмбриона и держась за живот.
У него было такое ощущение, что он целый день ел несвежую копчёную рыбу с кремовым тортом и запивал это кефиром — скрутило так, что невозможно было дышать, хотелось просто выть. Он хватал воздух ртом, и секунд через двадцать начал ощущать, что всё вокруг плывёт, а он сам то ли теряет сознание, то ли куда-то погружается.
В глазах начало рябить, а в ушах появился некий крайне неприятный, высокочастотный шум. Через несколько секунд он начал ощущать, что проваливается в некий глубокий и беспросветный тоннель. Болело уже всё тело — Виктора как будто и трясло, и жгло, и знобило одновременно, а тоннель тем временем начал приобретать форму далеко по краям — он ощущался широким, круглым, извилистым, и с каждой секундой его стенки становились всё более холодного и пугающего серебристо-голубоватого цвета, а ещё они постепенно сужались. Виктор уже совершенно не ощущал тела, но боль нарастала и вскоре он с ужасом увидел, что впереди, неизвестно как далеко, появилась зеленая точка. Он чувствовал, что скорость его полёта нарастает, точка приближается с каждой секундой всё быстрее, и примерно через минуту или две такого полёта — а он уже потерял чувство времени, она начала превращаться в зловещий кислотно-зеленый треугольник.
«Скорость света? Нет… Не знаю…. Где я? Умер? Оно же приближается, я сейчас в него врежусь…», — с ужасом думал Виктор, не в силах ничего поделать и отклониться от курса.
Действительно, ещё через минуту, а может быть и год, этого болезненного полёта он влетел прямо в этот, уже ставший гигантским и затмившим стенки тоннеля, треугольник, не в силах даже шевельнуть веками, чтобы закрыть глаза и не видеть этого устрашающего своей отрешенной безжизненностью сооружения или проекции.