– А второй голос? – не дыша, спросила я.
– А второй принадлежал мужчине. – Такой густой, знаете ли, хрипловатый баритон. Уверенный голос, хоть и почти неслышный.
– Вы узнали его?
– Нет, увы нет. На тот момент не узнала – узнала позже.
– Когда же?! – поторопила я.
– Когда фрау Гроссо, выкрикнув «Va-t'en!7», что даже я сумела понять, захлопнула дверь! Я тогда выждала добрых минуты три, убедилась, что все стихло, и он, этот мужчина, ушел. Точнее, я думала, что ушел. И тихонько приоткрыла дверь. Как же ошибалась…
– Он был там?..
Грета кивнула.
– Он стоял и смотрел точно на меня. Он знал, что я слышала весь разговор! – Она молитвенно сложила руки на груди.
– Но ведь вы не знаете французского? И ничего не поняли, так?
– Ни слова. Думаю, только это меня и спасло от участи фрау Гроссо. Он лишь посмотрел на меня – тяжело, очень тяжело. Выждал, когда я ахну и запрусь изнутри и… право, я даже не знаю, сколько он там простоял. Я немедля разбудила мужа и все ему рассказала. Когда мой дорогой Кальвин выглянул в коридор – никого не было.
– Но об увиденном вы решили умолчать… – сама догадалась я.
– Да. Когда стало известно, что фрау Гроссо убили, я хотела рассказать… вам или господину Дюбуа. Но Кальвин отговорил меня.
– Отчего вы хотели поделиться этим с господином Дюбуа, а не с обер-лейтенантом или командиром парохода? – настороженно уточнила я.
Грета снова поджала губы. Выдавила через силу:
– Я не слишком доверяю немецким подданным. На то есть причины, поверьте.
Я задумалась: господин Кох продал аптекарский бизнес, бросил родную Германию – будто бежал. Неужто и впрямь дело в политике?
Но я пока что решила сосредоточиться на главном.
– Фрау Кох, вы ведь так и не сказали, кого вы увидели? Я знаю этого мужчину?
Грета снова сложила руки на груди и на одном дыхании произнесла:
– Это был господин Эспозито.
– Вы уверены?..
– Вполне! Я видела его так же, как сейчас вас!
– Вы можете припомнить, о чем они говорили? Хотя бы приблизительно? Они были друзьями, по-вашему, или, напротив, спорили?
– Да уж не друзьями точно! Конечно, фрау Гроссо делает честь, что она не впустила этого возмутительного человека в свои апартаменты – но ведь к приличным женщинам мужчины никогда не стучатся среди ночи. Тем более, к незнакомым женщинам. В мою дверь ни один мужчина за всю мою жизнь не стучал ночью, и я горжусь этим! Право слово, даже господин Кох понимает, что это неприемлемо! – вконец разволновалась Грета.
Выбросив из головы вопросы о непростой личной жизни супругов Кох, я уточнила:
– Полагаете, фрау Гроссо и господина Эспозито что-то связывает?