– Право, это совершенно лишнее, господин Вальц…
– Могу я надеться, что вы станете называть меня просто Герман?
– Полагаете, это уместно? – удивилась я.
– Почему бы и нет? Я даже надеюсь, что однажды и я смогу называть вас просто Лили.
Я хмыкнула:
– Если бы вы не были так милы, то я бы с удовольствием назвала вас наглецом!
– Пусть так, – некстати рассмеялся тот, – все же это звучит теплее из ваших уст, чем формальное «господин Вальц».
Мне определенно не нравился сей разговор. И не только потому, что месье Дюбуа был где-то поблизости. Однако ж опыт флирта в моей жизни был так ничтожно мал, что я понятия не имела, как его прервать. И, может быть, самую малость я любопытствовала, чем сей разговор кончится.
Весь флирт с будущим мужем, моей первой и единственной любовью, заключался в том, что мы ссорились из-за мелочей, а потом пылко мирились…
– И как бы отнеслась фрау Вальц к тому, что посторонние дамы называют вас по имени? – прохладно спросила я. Но не устояла перед тем, чтобы не приблизить розу к лицу и вдохнуть свежий аромат.
– Единственная фрау Вальц – это моя матушка. И она бы только обрадовалась.
– Вот как? – я приуныла, ибо в этом случае флирт мне определенно не мерещился. – Вы так обходительны, с трудом верится, что не сумели покорить ни одной девушки.
Вальц улыбнулся с чуть наигранной печалью:
– Я женат на море. Или просто еще не встретил такой девушки, ради которой мне захотелось бы оставить службу.
– Да вы романтик, господин Вальц.
– Виноват. Но хотя бы я заставил вас улыбнуться – это уже победа.
Малышом Андре занялась гувернантка Кохов, а трое детей – Софи и юные Кохи ужинали за низким столиком в углу ресторанной залы. Я поглядывала на них то и дело, но дети, хоть и хихикали каждую минуту, в целом, вели себя прилично.
За столом на четверых разместились господа Кох, обер-лейтенант Вальц и я; рядом ужинали на пару американец Макгроу и синьор Эспозито, негромко переговариваясь на английском. Ничуть не удивлена, что эти двое подружились.
Но до чего же непривычно было не слышать звучного голоса мадам Гроссо… После ее смерти я ужинала в этом ресторане впервые.
Евы Райс тоже не было, что вызвало у меня новую волну паники и заставило расспрашивать о ней Кохов. Но те утверждали, что весь день провели в каюте и никого не видели.
Чуть позже, уже ко второму блюду появился месье Муратов – встревоженный и тихий. Тоже первым делом справился о Еве. Ни к мужчинам, ни к нам он не присоединился, а ограничился скромным ужином у барной стойки.
– Неужто вашему супругу до сих пор нездоровится, госпожа Дюбуа? – с искренней, казалось бы, заботой вдруг спросил господин Кох. – Мы так надеялись увидеть его хотя бы сегодня.