Сейчас же, покинув каюту Кохов и желая тотчас отыскать Еву для разговора, я вдруг испытала острый укол совести. Во-первых, оттого что и теперь целью моей было отнюдь не выразить участие ее горю, а во-вторых, потому что я застала весьма неловкую сцену.
– Оставьте меня, наконец, в покое! – тихо, но резко выговаривала Ева Мишелю. – Меж нами все кончено! Останемся друзьями, по крайней мере.
– Друзьями?! – вспылил Муратов. – Ну уж нет!
Они говорили на палубе, снова прогуливаясь вдоль куполообразного витража над машинным отделением. Здесь разговор их скрывал от посторонних ушей шум механизмов, но до меня, «вовремя» подошедшей сзади, долетали обрывки фраз.
– Ева… – рассеянно пробормотал Муратов и попытался объяснить что-то, коснуться ее руки.
Удивлен резкой переменой, судя по всему, он был не меньше меня. Но Ева лишь отмахнула и, кутаясь в накидку, ушла прочь.
А Мишель, досадливо всплеснув руками, оглянулся – и тотчас увидел меня.
– Простите, – пробормотала я. – Я лишь хотела поговорить с мисс Райс.
Но тот не смутился совершенно, полагая, что отношения их уж давно не тайна. Прокомментировал, покачав головой:
– Я бы на вашем месте не рисковал, мадам Дюбуа. Ева сегодня не в духе. Вероятно, в каюту спустилась.
– Мисс Райс несколько вспыльчива, – я осторожно подбирала слова, – но, думаю, она вскорости простит вас, что бы вы ни натворили.
– Знать бы еще, что я натворил…
Мишель хмурился и разговаривать был не расположен. Ушел вскорости – в противоположную от кают сторону. Ну а я все-таки попыталась Еву догнать, на свой страх и риск.
Мисс Райс путешествовала вторым классом, каюта ее соседствовала с каютой Аурелии и, как я уже знала, достаточным местом для разговора хотя бы двух человек похвастаться не могла. Узкая койка – в некоторых каютах двухъярусная – приколоченная к полу тумба, отсек для багажа и пара грубо сколоченных стульев. Унылое место. Оттого для бесед и дневного времяпрепровождения пассажиры второго класса выбирали курительные комнаты и салоны с мягкой мебелью. Салон мы и предпочли.
С палубы сюда доносились звуки музыкального квартета, сквозь стеклянный купол крыши проникал задорный солнечный свет, смех и разговоры. Разве что второй класс оказался куда многолюдней первого, однако мы сумели найти уютное местечко в углу дивана и здесь, скинув с плеч накидку, Ева с укоризной заметила:
– Они играют мазурку. – То относилось к музыкальному квартету. – Подумать только, Жанна лежит мертвая, а они играют мазурку!
Я сочувственно склонила голову:
– Квартету велено развлекать гостей. Как бы там ни было, большинство из них даже не знает, какое несчастье случилось на этом пароходе. И, даст Бог, не узнает… Командование боится паники, оттого ни за что не допустит траура.