Проснулся рано, только начало светать. Потянулся на жёсткой кровати и решительно встал. Надо определиться с тренировками. Антон говорил, что здесь имеется небольшой сад, требуется посмотреть. Спускаюсь на первый этаж. Повариха и какой — то малолетний пацан уже возятся на кухне. Беру курс в сторону ванной комнаты, за спиной тут же кто — то пискнул:
— Хозяйка ругаться будет… — оборачиваюсь, из кухни выглядывает повариха. — Для прислуги удобства во дворе.
Вот оно как оказывается! Я уже и с прислугой вровень! Крутанул свою энергию по телу. Ещё в больнице заметил, что глаза после этого заметно прибавляют в цвете и горят, как зелёный светофор. Тут же послышался грохот упавшего тела. Кажется, немного переборщил… Подскакиваю и вместе с пацанёнком усаживаем обмякшую повариху на блтжайшую скамейку.
— Ой, прости меня, барин, — запричитала та, едва придя в себя, — не признала, дура старая.
Глядя на плачущую женщину, стало как — то не по себе. Она мне в бабушки годится, а боится, как зверя дикого. Я так выгляжу или это естественная реакция на близкое знакомство с одарённым? Пацан — то хоть и с пятаками вместо глаз, но расстраиваться точно не собирается! Надо будет как — нибудь разобраться в этом вопросе.
— Извините, если напугал…
Сад оказался небольшим, но в дальнем его углу нашлась калитка, которая вела к неторопливо бегущей невдалеке Оке. До речки добрался быстро. Вышел на не широкую песчаную косу, как раз то, что нужно! Первый час ушёл на разминку, второй потратил на усвоение боевой базы. Вымотался конкретно! Перед уходом нырнул в реку. Прохладная вода быстро привела в чувство. Надо срочно возвращаться, я сейчас и мамонта бы съел.
— Дарья Семёновна, вас не дождались и уже завтракают вместе с детьми, — встретила меня повариха.
— Не будем их отвлекать. Здесь найдётся чем перекусить? — поинтересовался я.
— Да как же это? — не сразу сообразила она, но тут же исправилась. — Яишенку с колбаской будете? Есть молоко, сдоба готова…
После завтрака меня пригласили в столовую, где семейство Веселовых решило побаловаться чаем с вареньем и плюшками. Три взгляда скрестилось на мне, бесцеремонно разглядывая и оценивая, как скотину какую… Сын Дарьи Семёновны — Тимофей, не стеснялся и откровенно подсмеивался. Ну да, чего ему сдерживаться, хотя ростом он и не выше моего, но зато шире раза в два, а кулак, что моих два вместе. Сразу сообразил, что не противник я ему, вот и щерится. Пелагея, ввиду своего юного возраста, ещё не освоила весь арсенал привычек своей матери и рассматривала меня как какую — то диковинную игрушку, явно примеряя для каких — то своих целей. Дарья Семёновна также не скрывала своих чувств: