Тем временем дверь палаты открылась и на пороге появилась молоденькая медсестричка, подталкивающая небольшую тележку с двумя кастрюльками и столовыми приборами. Униформа медсестры ничем не отличалась от моей сиделки.
— Ну вот и наш обед поспел, — перехватила тележку сиделка. Ты уж извини, касатик, но питаться будем только бульоном. Ничего другого тебе пока нельзя.
Устроившись у изголовья, сиделка приоткрыла кастрюльку побольше. В голову ударил аромат свежего, наваристого куриного бульона. Желудок моментально скрутило. Это сколько же я не ел, чтобы он так среагировал на запах? Кормили меня с ложечки, сам я и руки поднять не мог. С каждым глотком тёплого бульона по мне растекалась волна насыщения и блаженства, а через пару минут меня непреодолимо потянуло в сон. Едва успев проглотить ещё пару глотков какого — то лечебного отвара, как меня окончательно сморило.
И привиделся мне до жути реалистичный сон. Стою я в рубке небольшого посыльного шлюпа и рассматриваю неторопливо проплывающий под нами лесной массив с редкими вкрапинами озёр и небольших речушек. Широкие, монументального вида фрамуги рубки, заправленные зачарованным стеклом, почти не ограничивали обзор. Мой отец и заодно капитан этого дирижабля, стоит рядом и с биноклем на груди внимательно осматривает горизонт. Бросив взгляд на штурманский планшет, он отдаёт очередной приказ:
— Сменить курс! Два румба на северо — восток. Увеличить скорость на пять узлов!
— Есть, господин капитан — лейтенант, сменить курс и увеличить скорость, — отозвался рулевой, стоящий позади у огромного штурвала.
На пилонах гондолы заметно громче зашелестели лопасти винтов двигателей дирижабля.
— Нам нужно торопиться, Илья, — повернулся ко мне отец. — Можем не успеть на встречу с наместником.
— Тогда почему мы идём окружным путём? — поинтересовался я.
— Далеко не всегда короткий путь бывает лёгким, — пробормотал отец, думая о чём — то своём.
— Нам следует кого — то опасаться?
— Не бери в голову — это не твои проблемы. Сходи лучше в кают — компанию и поинтересуйся у матери, что там с обедом…
Небольшая кают — компания была рассчитана всего на восемь персон, что для данного шлюпа было даже несколько избыточно. Офицеров на дирижабле числилось всего трое, а остальные места были предназначены для редких гостей и сотрудников фельдъегерской службы. Сейчас здесь хозяйничали моя мама, Хельга Елисеевна, и штатный кок экипажа.
— Уже почти всё готово, — заметила меня мама. Можешь звать отца и пригласи заодно господ офицеров.
Пришлось возвращаться, но не успел я добраться до рубки как над головой что — то громыхнуло. Гондолу резко подбросило и она ощутимо завалилась на правый борт. Со стен и полок повалилось плохо закреплённое оборудование и инвентарь. Из рубки выскочил помощник капитана и едва не снёс меня исчезнув в направлении ближайшего технического лаза, ведущего на верхний уровень. Я поспешил в рубку и первое, что увидел — лежащего на палубе с разбитой головой штурмана. Один из матросов оказывал ему первую помощь. Отец стоял у приборной стойки и пытался понять, что же произошло. Замигал вызов внутренней связи.