Когда Володя дежурил, Эмма Сигизмундовна зазывала ее к себе в комнату.
— Вот, — объявляла торжественно. — Видите, продается кофта? Хороша?
Кофта была ярко-красного цвета, отделанная тесьмой, ничего особенного, кофта как кофта.
— Последний крик моды, — тоном знатока утверждала Эмма Сигизмундовна.
— Она чересчур яркая, — робко замечала Асмик.
Эмма Сигизмундовна разражалась смехом, одновременно саркастическим и сожалеющим.
— Яркая! Да это же последний писк. Цвет взбесившейся лососины.
— Как? — ошеломленно переспрашивала Асмик.
— Цвет взбесившейся лососины, — невозмутимо повторяла Эмма Сигизмундовна. — Мне идет умопомрачительно. Хотите, примерю?
Асмик постоянно торопилась — то в больницу, то в поликлинику, то на занятия со студентами.
— Хочу, конечно, только побыстрее!
Эмма Сигизмундовна с трудом натягивала немыслимо яркую кофту, охорашивалась, вертелась перед зеркалом.
— Правда, чудесно? Хотите, примерьте, вам тоже пойдет, я уверена.
— Мне некогда, и потом, вряд ли она подойдет, я ведь толстая, — уклончиво отвечала Асмик.
Но Эмма Сигизмундовна умела настоять на своем.
— Прошу вас, дорогая, ну, ради меня…
Асмик уступала, кое-как втискивала свои мощные формы в кофту, трещавшую по всем швам.
Эмма Сигизмундовна долго всматривалась в нее. Лицо ее принимало молитвенное выражение.
— Да, — изрекала она наконец. — Эта вещь создана для вас.
— Правда? — наивно спрашивала Асмик и смотрела в зеркало, поистине не веря своим глазам.
А Эмма Сигизмундовна продолжала:
— Вы в ней совсем другая, тоненькая, как южноамериканская лиана.
И, не краснея, бесстыдно уверяла, что в этой кофте Асмик можно дать на добрых пятнадцать лет меньше, что она в ней девочка, просто девочка, да и только!
— Но я не отдам ее вам, я ее себе оставлю, она мне тоже идет, — заявляла Эмма Сигизмундовна.
Асмик великодушно соглашалась:
— Берите, какие могут быть разговоры!
Эмма Сигизмундовна вздыхала в ответ:
— Нет уж, забирайте, пока я не раздумала. Она как на вас сшита. И совсем недорого — шестьдесят пять рублей.
Асмик выкладывала ей деньги, брала кофту и ни разу не могла надеть ее.
Володя злился, на чем свет стоит ругал Асмик.
— Чего ты нюхаешься с этой спекулянткой? Она же на тебе здорово зарабатывает!
Асмик соглашалась с ним, клятвенно обещая ничего больше не покупать у Эммы Сигизмундовны.
Асмик хорошо зарабатывала, но погоня за туалетами основательно подкосила ее бюджет.
Володя получал ставку ординатора, все деньги отдавал Асмик и был на редкость неприхотлив, ему ничего не нужно было, ни пальто, ни костюмов, ни нарядных рубашек.
Он сердился, когда Асмик покупала ему рубашку, или белье, или итальянские, жатой кожи башмаки.